Пожертвования
Veridica.md
Турция угрожает новым наступлением в Сирии, ссылаясь на опасность курдского терроризма. Эта опасность кажется незначительной вблизи курдско-сирийской границы в Мардине, что подтверждает утверждения экспертов о том, что на самом деле режим Эрдогана пытается отвлечь внимание от экономического кризиса, с которым он сталкивается.
Реджеп Тайип Эрдоган угрожает интервенцией в Сирии, чтобы отвлечь внимание от экономических проблем Турции
Среди доминирующих тем на текущей международной политической повестке – угроза президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана начать новое нападение на северо-западе Сирии. Официальной причиной является угроза для Турции со стороны тех, кого Анкара считает «курдскими террористами» в регионе, в частности курдских ополченцев – Отрядов народной самообороны (Yekîneyên Parastina Gel, YPG). Связи этих ополченцев с РПК известны, но YPG также были главной силой сопротивления на поле боя на севере Сирии против Исламского государства, пользуясь поддержкой Вашингтона.
Операция, которой угрожает Эрдоган, станет четвертой в своем роде за последние шесть лет после операций 2016, 2018 и 2019 годов. До сих пор, они использовались режимом в Анкаре в контексте выборов в те годы, а также для установки десятков военных баз в северной части соседнего государства, на важном участке турецко-сирийской границы. По словам президента Турции, основными целями сейчас являются Манбидж и Телль Рифаат, которые, если операция состоится, должны быть взяты под контроль протурецких джихадистских ополченцев, хотя население в этом регионе преимущественно курдское. Операция приведет к противостоянию в Манбидже с YPG и их союзниками, а в Телль-Рифаате с силами Дамаска и России. Важной уязвимостью этого плана является то, что прямую угрозу Турции со стороны сирийских курдов трудно доказать. Отряды народной самообороны редко использовали свои позиции для нанесения ударов по этой стране и, как правило, делали это в ответ на артиллерийские обстрелы с турецкой территории.
Поэтому эксперты, имеющие опыт в этой области, приходят к выводу, что угрозу Анкары следует понимать как часть стратегии режима по реактивации милитаристско-националистической тематики, чтобы преуменьшить его неспособность решать реальные проблемы страны: беспрецедентный экономический и финансовый кризис, отмеченный ускоренным ростом инфляции и дефицита. В этих условиях режим Эрдогана предпочитает действовать на севере Сирии даже вопреки интересам других важных акторов, таких как США, Россия или Иран. Он также предпочитает накалить отношения с Грецией до беспрецедентного уровня и выступить против включения Швеции и Финляндии в НАТО, желая таким образом укрепить базу поддержки националистов и антизападников в турецком электорате. Точно так же Анкара подрывает позицию своих западных союзников своим настойчивым отказом присоединиться к международным санкциям против России, при этом некоторые источники указывают, что она скорее готова принять на своей территории крупные российские компании, включая «Газпром», когда они покинут Европу.
Таким образом, четвертая турецкая военная операция на северо-западе Сирии, похоже, направлена на то, чтобы фактически укрепить контроль Анкары над Сирией и укрепить важный для нынешнего режима националистический и антизападный сегмент турецкого электората. Я нашел подтверждение этой точки зрения, которую разделяют многие другие опытные аналитики, в том, что я пережил за пять дней, проведенных в середине июня в регионе Мардина, всего в двадцати километрах от турецко-сирийской границы.
Мардин, Тур Абдин – затишье перед бурей на месопотамской равнине
Мардин и регион Тур Абдин, в котором он расположен, когда-то были чрезвычайно космополитичными. Население включало армян и сирийских христиан (сурьяни, население, которое считается потомком древних ассирийцев), евреев, суннитов-ханефитов и мусульман-суфиев (курдов, арабов, турок), езидов, алевитов и многие другие этнорелигиозные группы. Здесь говорили на многих языках, включая армянский, неоарамейский, сурьянский и иврит, на арабском диалекте, характерном для региона, на курдском курманджи и других курдских диалектах, на турецком и т. д. Плато Тур Абдин также является историческим местом проживания сирийских христиан на протяжении более 14 веков, где до сих пор можно посетить их легендарные монастыри Мор Габриэль и Мор Хананьо (Дейрул Зафаран).
В последние годы Османской империи резня в регионе привела к исчезновению армянского и еврейского населения, но большинство осталось за курдами, а арабы и сирийцы сохраняют традиции культурного разнообразия наряду с турками. Я встречал много местных жителей всех поколений, свободно владеющих как минимум 3-4 местными языками, плюс официальным турецким языком. Девушка, работающая в отеле, где я остановился, призналась мне по-турецки, с ярко выраженным арабским акцентом, что ей очень нравятся «говоры», причем она уже говорила на шести местных диалектах и планировала выучить и другие. Я также был в деревне Савур (Дерейчи/Киллит), где террористическая война РПК против турецкого государства, начавшаяся в 1984 году и усилившаяся в 1990-х годах, изгнала большую часть населения, особенно сирийских христиан. Заброшенные дома и церковь Мор Юханун – болезненные свидетельства того исхода. Местный житель по имени Сами открыл церковь, о которой заботится, хотя прихожан уже нет. Он и его мать говорят на неоарамейском языке, но этот язык находится на грани исчезновения, потому что большинство других носителей языка бежали от войны, особенно в Западную Европу. Эти двое используют также турецкий, мардинский арабский язык и некоторые слова на курдском диалекте курманджи, чтобы общаться с населением региона.
Но атмосфера была спокойной, и такое же впечатление у меня осталось от Мардина. Люди обычно разговаривают на упомянутых здесь языках и диалектах и очень трепетно относятся к туристам, немногочисленным из-за экономических проблем, стоящих перед всей страной. Гражданская война в Сирии и катастрофа, спровоцированная «Исламским государством» всего в нескольких десятках километров к югу, оставили свой след, но местные жители продолжают жить своей жизнью. В политическом плане, однако, режим в Анкаре нанес серьезный удар по местной демократии, отправив в отставку избранного мэра Мардина, опытного курдского политика Ахмета Тюрка, по обвинению в «поддержке террористических организаций» за присутствие на похоронах бойца YPG. Тюрк был оправдан по этому делу в феврале 2020 года, но ему не разрешили вернуться на пост мэра, который остался в руках губернатора (вали, наместника) Мардина, назначенного президентом Эрдоганом. Это был второй подобный опыт для Ахмета Тюрка, чей первый срок на посту мэра, выигранный на местных выборах 2014 года, также был прерван после его ареста в ноябре 2016 года по «обвинению в терроризме». Хотя он был освобожден в феврале 2017 года, как и в 2020 году, Тюрк не был восстановлен в должности мэра, оставшейся под контролем губернатора области, назначенного президентом Эрдоганом.
Политика Турции в отношении курдов продиктована интересами режима Эрдогана
Пока я был в Мардине, я беседовал с местными жителями из всех слоев общества и почти из всех местных общин. Они не избегают политически острых тем, но просят не публиковать их имена в материалах СМИ. Это нужно понимать и уважать. После первых всеобщих выборов в июне 2015 года, когда действующий режим потерял большинство в парламенте, конфликт между турецким государством и РПК возобновился. Последовавшие конституционные поправки и переход с января 2018 года к президентскому режиму правления поставили вооруженные силы, полицию и судебную систему под непосредственный контроль канцелярии Президента. Все, что на этих уровнях рассматривается как террористический акт или поддержка терроризма, неизбежно ведет к тюремному заключению. Ежедневно появляются новости об арестованных по обвинению в сотрудничестве с «террористической организацией» людях, включая журналистов и политиков, особенно курдов. Даже традиционный курдский танец халай был расценен руководством университета в Измире как «провокация». Это потому, что студенты-танцоры протестовали таким образом против недавнего нападения ультранационалистической группы на других студентов, которые танцевали халай в университете в Анталии.
Следует добавить, что почти 50 курдских мэров в юго-восточной Анатолии были отстранены от должности, и, как и в случае с Ахметом Тюрком, их обязанности взяли на себя временные администраторы (кайюм), назначенные всемогущим президентом в Анкаре. Эти мэры, избранные местным населением в 2019 году, либо уже находятся в заключении, либо находятся под следствием, как и десятки других курдских политиков и журналистов, обвиняемых в сотрудничестве с «террористической организацией» или связанными с ней организациями. Этот эвфемизм необходим, потому что власти в Анкаре обычно воздерживаются от упоминания РПК и официально не признают существование курдского меньшинства в юридических документах.
Главная проблема здесь, особенно с точки зрения государств, где юстиция и независимость судебной системы не подлежат обсуждению, заключается в том, что Турция всегда использовала расплывчатые определения терроризма. Эта стратегия, хотя и осужденная Европейским союзом, Советом Европы и другими организациями и государствами, уже десятилетиями позволяет режимам в Анкаре, какими бы они ни были, неограниченно расширять действие антитеррористического законодательства и соответствующей политики. Они применяются к любому действию или организации, которые эти режимы считают враждебными.
В случае с нынешним режимом политика по отношению к курдам изначально была беспрецедентно дружественной, материализовавшись в мирном процессе 2009-2015 годов и завоевании меньшинством определенных прав. Однако положительная эволюция оказалась радикально обратимой. В марте 2015 года, когда лидер прокурдской партии ДПН Селахаттин Демирташ открыто заявил, что он и его партия не поддерживают планы Эрдогана в отношении президентской системы правления, реализованные три года спустя, режим начала проявлять враждебность к курдам и курдизму. Мирный процесс был прерван, реформы практически отменены, конфликт с РПК возобновился. Всего через год, в 2016 году, состоялась первая турецкая военная операция против курдских ополченцев на севере Сирии (Отрядов народной самообороны), рассматриваемых как сирийское отделение РПК.
Свирепость режима вышла сейчас за региональные пределы этой конфронтации, распространившись на НАТО, где противодействие Анкары вступлению Финляндии и Швеции в организацию официально мотивируется поддержкой этими странами ополченцев YPG. По сути, Анкара хочет, чтобы два скандинавских государства отказались от своих демократических принципов с давней традицией и переняли неоднозначные турецкие толкования и методы борьбы с терроризмом. Проправительственная пресса в Анкаре, которая доминирует в национальных СМИ, настаивает на активной деятельности ополченцев YPG, которые, например, управляют обширной сетью туннелей вокруг Телль-Рифаата. Однако те же СМИ умалчивают о том, что эти туннели служат для противостояния повстанческому джихадистскому ополчению в регионе, в большей или меньшей степени координируемому Анкарой против курдов и режима в Дамаске. Все это время в регионе Мардина и Тур Абдина, на турецко-сирийской границе, не зафиксировано и я не был свидетелем каких-либо террористических атак на суверенной территории Турции или в ее направлении.
Нападут турки или нет? Какое нам до этого дело?
Если оно состоится, то четвертое турецкое нападение на севере Сирии воспринимается как служащее интересам режима в Анкаре, который, не в силах решить серьезные социально-экономические проблемы, обращается к опыту националистического милитаризма, чтобы сохранить шансы на местных, парламентских и президентские выборы в июне 2023 года. Последние опросы не внушают особого оптимизма, но ставки высоки. В 2023 году будет также отмечаться столетие республики и у нынешнего режима есть только две альтернативы. Он отметит свое столетие у власти или, если проиграет выборы на все трех уровнях, ему придется отвечать за то, что оппозиция считает серьезными нарушениями национальных законов и интересов за последние два десятилетия.
Таким образом, новое нападение стало бы еще одним эпизодом борьбы режима в Анкаре с курдами и курдизмом, которые поддерживали мирный процесс с турецким государством, но в последние годы выступали против авторитаризма. Однако посодействовать нападению должны Москва и Вашингтон, контролирующие воздушное пространство в регионе. Русские и американцы могут закрыть глаза на ограниченные действия Анкары, поддержка которой им необходима в контексте войны в Украине. А установление турецкого контроля в Телль-Рифаате и Манбидже не затронет зону российских интересов на северо-западе Сирии и американских интересов на северо-востоке. Но расширение турецкого территориального контроля заметно беспокоит Иран, который становится все более откровенно раздраженным, тем более что населенные пункты с преимущественно шиитским населением в окрестностях Телль-Рифаата стали бы крайне уязвимыми. Кроме того, на карту поставлен долгосрочный территориальный суверенитет Дамаска.
Но главной жертвой четвертого турецкого нападения станет стабильность в регионе, на что обращают внимание официальные заявления Вашингтона, Москвы, Дамаска и Тегерана. Как я мог самостоятельно убедиться, это относительно бедный, но спокойный уголок мира. Жители Мардина и региона на турецко-сирийской границе жалуются не на атаки из Сирии, а на то, как на них влияет политика Анкары, приведшая к беспрецедентному экономическому кризису и провалу турецко-курдского мирного процесса. Та же политика, особенно враждебная курдам, распространилась после 2016 года и на сирийские территории, контролируемые Анкарой. Скорее всего, Турция применит ту же стратегию в зоне четвертого нападения, что и в других районах, которые она уже контролирует на севере Сирии: доверит суннитским ополченцам местную безопасность и строительство объектов для размещения беженцев, особенно арабов-суннитов, хотя курды доминируют в регионе. Таким образом продолжатся локальные конфликты, а также давление со стороны правительства в Дамаске, стремящегося восстановить контроль над всей территорией Сирии. Это, скорее всего, приведет к напряженности между Турцией, Сирией и основными сторонниками режима Асада, а именно Россией и Ираном. Еще неизвестно, в какой мере Соединенные Штаты решат вмешаться.
В целом, этот сценарий может только породить новые идентитарные схемы в регионе и продлить конфликт. А это означает сохранение угрозы новых волн беженцев, которые, как всегда, предпочтут покинуть исламский «рай» в надежде на нормальную жизнь в Европе или Америке. Если четвертое турецкое нападение будет предотвращено, люди продолжат жить в ненадежных условиях в Мардине, Тур-Абдине, Телль-Рифаате, Манбидже и других частях северной Сирии, где преобладают курды. Но, по крайней мере, они смогут надеяться на мир.
---copie-image.webp)