Украинские подростки и молодые люди из оккупированных Россией территорий были убиты или получили тяжелые тюремные сроки за то, что выразили свою привязанность к Украине. Украинские журналистки Инна Кубай и Виктория Новикова задокументировали* несколько таких случаев, и Veridica рассказывает о них.
Бабушка Тиграна Оганесяна, Раиса, каждую неделю уезжает из города. В Бердянске, который сейчас оккупирован Россией, есть несколько кладбищ. В укромном уголке, вдали от рядов надгробий, стоит одинокая могила, отмеченная только черной табличкой. На ней написан просто номер — без имени, без фотографии. Раиса надеется, что там спит вечным сном ее внук Тигран, 16-летний парень, жестоко убитый российскими силами безопасности за то, что он выступил против оккупации.
В России такие черные таблички ставят на могилах тех, кого объявили «террористами». Сейчас такие могилы появляются и на оккупированных территориях. Обвинения в «терроризме» в адрес украинских подростков множатся, а тюрьмы начинают заполняться детьми.
Попасть в поле зрения оккупационных властей очень легко. Достаточно не демонстрировать поддержку войне против Украины или открыто говорить о том, что ты за Украину, на территориях, которые Россия называет своими «новыми областями»: в Крыму, Донбассе, Херсоне или Запорожье. Именно за такие убеждения подверглись преследованиям герои этой статьи.
Без имени, без могилы: история казни в Бердянске
Трагическая история протеста Тиграна Оганесяна и его ровесника Никиты Ханганова обошла весь мир. Ребята пережили начало оккупации вместе со своими семьями в Запорожской области – в прибрежном городе Бердянск, который российские войска захватили 1 марта 2022 года и до сих пор удерживают под своим контролем.
Тигран Оганесян и Никита Ханганов. Фото: MIHR («Медийная инициатива за права человека»)
Как и на всех оккупированных территориях, Россия сразу же начала формировать административную структуру, главной задачей которой был контроль над гражданским населением и подчинение социальных сфер – медицины, образования, услуг. В школах и университетах начался быстрый переход на российские стандарты. Украинские книги конфисковывались и уничтожались, а проукраинские убеждения оказались практически вне закона.
«Тигран всегда вел себя смело. Он никогда не боялся российских военных, которые рыскали по улицам в поисках очередных жертв», – рассказывает мама мальчика Оксана. Оба подростка – и Тигран, и его друг Никита – с самого начала оккупации открыто демонстрировали свои проукраинские убеждения. Они категорически отказались учиться в оккупационной школе, не признавали новую власть и избегали любых контактов с российской администрацией.
Тигран Оганесян. Фото: семейный архив
Вскоре российские спецслужбы обвинили парней в диверсии на железной дороге. В домах их семей прошли обыски, и подросткам пригрозили многолетним тюремным заключением. С 2022 года российские спецслужбы ищут людей, причастных к движению сопротивления на железной дороге. Подростки стали легкой мишенью в этой кампании - их проще заставить признаться на камеру, чем иметь дело с настоящими партизанами.
Во время допросов в Бердянском отделении милиции русские пытались заставить Тиграна и Никиту признаться. Они обещали им якобы «возможность покинуть территорию России» в обмен на «чистосердечное признание» на камеру, по заранее подготовленному сценарию.
По меньшей мере в двух случаях мальчиков отвозили на железную дорогу, где проводились так называемые «следственные эксперименты». Там на видео их заставляли признаться в участии в диверсии на железной дороге. Кроме того, у подростков без объяснения причин брали биологические образцы, в том числе волосы.
Мать Тиграна несколько раз пыталась вывезти сына из оккупированной зоны, но ее попытки были безуспешны. На фильтрационных пунктах российские военные объявляли, что дело Тиграна «помечено красным» – эвакуация была практически невозможна.
Вечером 24 июня 2023 года случилось непоправимое: Никита был убит пулей в голову, Тигран – пулей в сердце. Чуть позже в российских изданиях появилась информация о том, что «два террориста ликвидированы». Обстоятельства гибели установить крайне сложно из-за оккупации. Бабушка Тиграна, Раиса, несколько раз посещала место убийства. Родственники убеждены: мальчиков убили российские военнослужащие.
Тела не были переданы родственникам. После года скитаний по моргам, допросам и отделениям милиции мальчиков тайно похоронили на краю кладбища под безымянными черными табличками. Оккупационные власти не предоставили ни свидетельств о смерти, ни заключений о причинах кончины.
Могила Тиграна Оганесяна. Фото: семейный архив
Дело об убийстве было передано для «расследования» тому же следователю Следственного комитета России, который ранее занимался «делом» о диверсии.
Молодые украинцы из Херсонской области в руках ФСБ
В Херсонской области оккупационные органы объявили «террористами» еще двух украинских подростков. Евгений Гесс и Данил Мирошниченко из Геническа были друзьями детства, которые учились в одном интернате. Когда началось полномасштабное вторжение, им было семнадцать и шестнадцать лет соответственно. Они остались на оккупированной территории, каждый по своим причинам: один боялся уехать, другой думал, что это временно. Оба твердо знали, кто они такие.
Евгений поступил в авиационный институт в Харькове, учился заочно, изучал английский, работал в сфере IT. Родные вспоминают: парень радовался каждому удару по российским войскам и не скрывал своей проукраинской позиции. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь пристальное внимание ФСБ. В спецслужбе неоднократно вызывали парня для бесед, пытались угрозами и шантажом заставить его сотрудничать.
Евгений Гесс. Фото: семейный архив
В начале 2023 года Евгений и Данил были задержаны на улице и исчезли без следа. Родные отчаянно искали их в моргах и отделениях милиции. Через день Евгений удалось сделать короткий звонок: «Все хорошо, скоро вернусь». Но вместо того, чтобы попасть домой, его сразу посадили на десять дней, а потом поместили под домашний арест под присмотр куратора из ФСБ. Любые сообщения, звонки или поездки были возможны только с его разрешения.
Их заставили «играть» роль шпионов: писать фальшивые письма в СБУ, просить «задания» и заявлять о своей преданности Украине. Все это под угрозой реального приговора. «Евгений сопротивлялся, не хотел сотрудничать, но ему ясно сказали: либо ты играешь по нашим правилам, либо идешь в тюрьму», – вспоминает его тетя Наталья.
10 апреля 2024 года в оккупированном Геническе состоялось то, что Россия назвала «судом». Евгения и Данила обвинили в диверсии, сотрудничестве с украинскими спецслужбами и хранении взрывчатки. Судьи не обратили внимания ни на отсутствие доказательств, ни на реальные обстоятельства дела. Евгений получил 8 лет и 6 месяцев в колонии строгого режима, а Данил – 5 лет. Протоколы, «показания», «патроны с тринитротолуолином» – всё было сделано по одной схеме. Адвокаты были назначены ФСБ, так что ребята не имели права на независимых защитников.
Евгений Гесс и Данил Мирошниченко. Фото: российские СМИ
«Такова политика России. В суде у тебя нет никаких шансов», – услышала мама, когда она попыталась добиться справедливости.
После вынесения приговора Евгения сначала поместили в СИЗО в Чонгаре, затем в Симферополь, Краснодар, Волгоград и Ульяновск. Сейчас его местонахождение неизвестно. Единственная связь – короткое письмо, в котором чувствовалось истощение и отчаяние молодого человека. «Его мир разрушен», – говорит Наталья.
О судьбе Данила известно еще меньше. По предварительным данным, он находится в колонии на севере России.
В Украине оба парня официально признаны гражданскими заложниками. Но Россия почти всегда отказывается возвращать гражданских, несмотря на обязательства в соответствии с международным гуманитарным правом.
Молодежь в суде: в России подростков наказывают за мысли и шутки
Десятки других подростков и молодых людей стали мишенью репрессивной оккупационной машины только за свои убеждения. В мае 2023 года в Каховке Херсонской области русские похитили из дома 18-летнего Кирилла Розумея. Предлог был найден в его личной переписке, где парень высмеивал оккупантов. После пыток и психологического давления он «признался» в шпионаже. Приговором стали 11 лет лишения свободы в колонии общего режима.
Анна Ельцова. Фото: социальные сети
Двадцатилетний Иван Семикоз из Беловодска был приговорен к 8,6 годам за перевод 50 гривен в украинский военный фонд «Азов», а студентка Анна Ельцова из Херсонской области – к 10 годам за пост в Instagram, где она радовалась освобождению Херсона от российской оккупации. Все трое перенесли пытки, изоляцию, сфабрикованные обвинения и судебные разбирательства в Ростове – там, где сейчас судят Гесса, Мирошниченко и десятки других украинских подростков.
12 лет тюрьмы за сострадание. История украинского студента, осужденного за пожертвование
Еще один молодой украинец, объявленный Россией «государственным изменником», – Данил Ефимов из города Снежное Донецкой области. Ему было всего 18 лет, когда российские спецслужбы задержали его в аэропорту Волгограда, обнаружив, что он пожертвовал более 120 долларов в украинский фонд поддержки мирных жителей. Предлог – «государственная измена». Приговор – 12 лет в колонии строгого режима.
До ареста Данил больше года учился в российском университете. Он жил в общежитии, отказывался участвовать в «патриотических мероприятиях» и публично осуждал войну Путина. Его университетские наставники и сокурсники неоднократно жаловались на его «антигосударственную риторику», и даже сосед по комнате свидетельствовал против него в суде.
Данил Ефимов. Фото: социальные сети
После ареста Даниле сначала предъявили обвинение в «хулиганстве», во время которого его допрашивали сотрудники местного ФСБ. Его адвокат был назначен властями. В СИЗО его избивали, заставляли подписывать признания. В камере его заставляли кричать «Слава Российской Федерации» перед портретом Путина.
Под давлением пыток и изоляции Данило был вынужден признать свою вину. В июле 2024 года ростовский суд вынес ему приговор. Его перевели в исправительную колонию № 10 в Саратове. Оттуда он отправил душераздирающее послание: «Я слышал достаточно историй о пытках, казнях, голоде, холоде, унижениях. Но Бог был очень милосерден ко мне».
Сегодня Данил – гражданский заложник, увязший в зарослях репрессий. Его брат, Кирилл, говорит: «Такова судьба любого украинца на оккупированных территориях. И пока эти истории будут замалчиваться – их будет еще больше».
Осужденный в России за вымышленный теракт
Еще одна печальная история – это история Владислава Видлацкого, которого Россия обвинила в «терроризме». Ему было всего 17 лет, когда его вместе с девушкой задержали российские силовики в оккупированном Мелитополе. Затем последовало несколько дней полной тишины. Потом появилось короткое сообщение в Telegram – запись, сделанная под давлением. На видео Влад, похоже, читает с листа: «Я дома, все хорошо». На самом деле он был в СИЗО № 2 в Чонгаре, а потом его перевели в Мариуполь.
Его обвинили в подготовке теракта. Вместе с ним похитили других подростков: братьев Семикопенко и Константина Зиновкина. На всех завели одно дело, которое рассматривает оккупационный суд в Ростове. Влад болен, его держат в изоляции, а его семья в страхе и беспомощности ждет приговора. У него нет доступа к лекарствам – нужны рецепты от российских врачей, а без российского паспорта медицинская помощь не предоставляется.
«Это не просто политические преследования. Это новая форма наказания за украинскую идентичность», – говорит Валерия, сестра Владислава.
Репрессии России против украинской молодежи
Точно неизвестно, сколько гражданских заложников сейчас в тюрьмах России и на оккупированных территориях. По словам Уполномоченного по правам человека в Украине Дмитрия Лубинеца, их больше 16 000. За последние три года всего 168 человек были освобождены.
Но преследование молодых украинцев началось не с вторжения в 2022 году, а еще в 2014 году, когда появились первые сфабрикованные дела против подростков. Одно из самых старых дел – это дело учеников из Ясиноватой, Донецкая область: пятеро парней в возрасте от 15 до 17 лет были осуждены представителями самопровозглашенной Донецкой Народной Республики на сроки до 15 лет за мнимые нападения с применением взрывных устройств и сотрудничество с украинскими спецслужбами. Единственный из них, кто отказался от «помилования» и заявил, что хочет жить только в Украине, – Богдан Ковальчук – остался в заключении с продленным сроком, страдая от заболевания легких.
Эти истории – не исключения. Это не отдельные «случаи», а системная практика. Россия специально бьет по украинской идентичности подростков — тех, кто не побоялся говорить, не подчинился, не предал. Их наказывают как взрослых за несуществующие преступления, осуждают как «террористов», а мир до сих пор не знает их имен.
*Этот текст подготовили для Veridica Инна Кубай и Виктория Новикова вместе с Марином Германом.
