Принятие президентской системы правления в Турции на референдуме в марте 2017 года и то, как эта система реализуется с января 2018 года, на практике привело к серьезным проблемам в функционировании государства. Предоставленные президенту полномочия систематически подрывают авторитет всех других основных институтов, что приводит к сбоям на всех уровнях разработки и реализации государственной политики. А события последних месяцев свидетельствуют о том, что ситуация может быстро ухудшиться, что будет иметь последствия не только для Турции, но и на международном уровне.
Самая большая проблема связана с судебной системой, которая является краеугольным камнем функционирования любого государства. В Турции судебная власть оказалась в подчинении у исполнительной, точнее, у президента Эрдогана. Подобная ситуация может довольно быстро привести к серьезной эрозии правового государства и, как следствие, к эрозии власти в государстве и даже к его распаду в результате развала законности и порядка в стране.
Наглядным примером эрозии правового государства и ослабления разделения властей в государстве является дело адвоката/активиста/политика Шерафеттина Джана Аталая, в котором суды, желая угодить политическому руководству страны, проигнорировали закон и решение Конституционного суда Турции.
Отказ суда применить закон и признать неприкосновенность депутата от оппозиции
Адвокат по профессии, отстаивавший права человека во многих громких делах в турецких судах, Джан Аталай был несколько раз арестован в связи с протестами в мае-июне 2013 года, однако с самого начала существовали подозрения, что Аталая на самом деле преследуют за его правозащитную деятельность в турецких судах.
Аталай входил в группу из 16 человек, которых прокуроры обвинили по статье 312 Уголовного кодекса Турции в попытке насильственного свержения власти во время протестов в 2013 году. Среди обвиняемых были и другие адвокаты, правозащитники, архитекторы (протесты были направлены против сноса парка и исторических зданий в Стамбуле), представители гражданского общества, журналисты, актеры, режиссеры театра и кино, а также специалисты по градостроительству. Самым известным среди них был филантроп и бизнесмен Осман Кавала.
Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) под эгидой Совета Европы в 2019 году постановил, что права Османа Кавалы были нарушены в турецких судах, а его содержание под стражей было незаконным. Судьи ЕСПЧ пришли к выводу, что убедительных доказательств вины обвиняемого не было, а судебные процедуры не соблюдались. Согласно официальной мотивировке, те же принципы должны были применяться и к другим задержанным, однако турецкий суд решил оставить приговор Кавале в силе. В конце концов восемь из 16 заключенных, включая Аталая, были освобождены в феврале 2020 года.
Но уже через месяц, в январе 2021 года, апелляционный суд Турции признал приговор об освобождении недействительным. 25 апреля 2022 года Аталай был вновь приговорен к 18 годам лишения свободы по обвинению в попытке вызвать или привести к свержению правительства в 2013 году. Арестованный сразу после оглашения приговора, он подал апелляцию в региональный суд, который 28 декабря 2022 года оставил приговор в силе. Аталай снова подал апелляцию, на этот раз в 3-й Уголовный суд Кассационного суда (высшая апелляционная инстанция). В ожидании последнего судебного решения он был избран в Парламент Турции в качестве депутата от провинции Хатай от Рабочей партии Турции (РПТ) на выборах 14 мая 2023 года.
Полагая, что теперь он обладает парламентской неприкосновенностью в соответствии со статьей 83 Конституции, Шерафеттин Джан Аталай через своих адвокатов подал ходатайство о приостановлении судебного разбирательства и освобождении из-под стражи. 13-й уголовный суд Стамбула, под юрисдикцией которого находится тюрьма, где содержался Аталай, отказал в удовлетворении ходатайства. Официальная мотивировка заключалась в том, что статья 83 Конституции содержит исключения, одно из которых (пункт 2) относится к статье 14 Основного закона. В ней говорится, что граждане не могут пользоваться основными правами и свободами, если «совершаются действия, нарушающие неделимую целостность Государства, его территории и нации». Таким образом, неделимая целостность Государства превосходит основные индивидуальные права турецких граждан, согласно Конституции и судебной практике в этой стране.
Беспрецедентный в истории Турции судебный кризис
Последовало странное развитие событий, по крайней мере с точки зрения того, как в либерально-демократическом мире трактуют верховенство закона, правовое государство и иерархию судов. Аталай обратился с новым иском, на этот раз в Конституционный суд. 25 октября 2023 года Конституционный суд опубликовал свое решение. Согласно этому решению, заявитель должен был быть освобожден из тюрьмы на том основании, что его осуждение и содержание под стражей нарушали «право быть избранным и участвовать в политической деятельности», а также «личную свободу и безопасность». Решение было передано в местный суд Стамбула, где Аталай находится в заключении. Как ни странно и противоправно, этот местный суд не привел в исполнение решение высшего суда государства, предпочтя направить его обратно в Кассационный суд как высшую апелляционную инстанцию. 8 ноября Кассационный суд вынес собственное решение, объявив, что постановление Конституционного суда «незаконно» и не подлежит исполнению. Аталай остался в тюрьме.
Так начался беспрецедентный в истории Турции судебный кризис. Хотя статья 153 Конституции гласит, что решения Конституционного суда имеют приоритет, устанавливая тем самым простую и четкую иерархию турецких судов, как это происходит в остальном мире, местный суд, а затем и Кассационный суд отказались исполнять такое решение. Более того, Кассационный суд принял к рассмотрению уголовную жалобу на членов Конституционного суда, согласно которой они действовали за пределами своих полномочий, хотя и являются высшей судебной инстанцией в государстве. Последовала немедленная реакция политических лидеров и представителей профессиональных ассоциаций, работающих в судебной системе. Новый лидер главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Озгюр Озель объявил этот эпизод «попыткой государственного переворота», а Ассоциация адвокатов назвала его «судебным переворотом».
Власти также незамедлительно отреагировали, тем самым доказав, что это дело было политически мотивированным. Президент Эрдоган подверг критике Конституционный суд, обвинив его 10 ноября 2023 года в том, что он совершает «ошибку за ошибкой». Решив поспорить с самой судебной логикой, глава государства заявил два дня спустя, что высший апелляционный суд (Кассационный суд) «имеет больший вес» в судебной системе, чем Конституционный суд. Затем первый советник президента Мехмет Учум выступил с серьезными обвинениями в адрес Конституционного суда, заявив, что он действует «по идеологическим соображениям» против правящей Партии справедливости и развития (ПСР) и президента. Лидер главного союзника бинома Эрдоган-ПСР, ультранационалист Девлет Бахчели, пошел еще дальше, потребовав ни больше ни меньше, как упразднения или реструктуризации Конституционного суда.
Многие эксперты-практики в турецкой судебной системе немедленно отреагировали на столь странные выступления, обратив внимание на то, что верховенство Конституционного суда является краеугольным камнем верховенства закона в правовом государстве и, следовательно, краеугольным камнем государственного суверенитета. Апелляционный суд, даже самый высокий (Кассационный суд), не может навязать собственное решение Конституционному суду, поскольку это означало бы крах всей судебной системы. Таким образом, неисполнение окончательного решения Конституционного суда является для всех критически настроенных экспертов доказательством беспрецедентной коррупции в турецкой судебной системе и того, что в этой стране перестал действовать принцип верховенства права.
И даже сейчас, когда я пишу эти строки, в январе 2024 года, ситуация еще не нормализовалась. 21 декабря 2023 года Конституционный суд вынес новое решение, подтвердив свой предыдущий вердикт и потребовав освободить Джана Аталая. Это решение также было отклонено Кассационным судом, который в ответ публично обвинил Конституционный суд в игнорировании закона и в том, что своим поведением он устанавливает в Турции «юристократию». Эксперты в этой области вновь предупредили, что развитие событий в этом деле указывает на то, что закон больше не имеет значения, что этот прецедент может привести к неуважению Конституции и решений Конституционного суда даже со стороны законодательной власти или всемогущего президента. Профессор конституционного права Сюхейль Батум прямо заявил, что «там, где нет верховенства закона, нет ни конституции, ни государства».
Повсеместная коррупция – симптом ослабления правового государства. Эмиграция – решение для все большего числа турок
Очевидно, что при президентской системе правления, подчиняющей все полномочия (исполнительные, законодательные, судебные) и бюджетные ресурсы государства президенту, избираемому всенародным голосованием, крах – лишь вопрос времени.
Самым серьезным симптомом является наступление беззакония, аномии. Статистика оппозиции показывает, что страна больше не управляется принимаемыми парламентом законами, а решениями Администрации Президента Республики, которых в 2023 году было в 6 (шесть) раз больше, чем парламентских актов. Суды всех уровней заблокированы, потому что решения должны приниматься так, чтобы политическая власть их не оспаривала.
Ослабление правового государства создает идеальную среду для роста преступности и коррупции; последняя достигла в Турции беспрецедентного уровня, заразив практически все уровни власти в государстве.
Глобальный доклад о кокаине в 2023 году, ежегодно публикуемый Управлением ООН по наркотикам и преступности, ясно показывает, что роль Турции как транзитной страны для этого наркотика значительно возросла, достигнув рекордного показателя – почти 3 тонны в год. Эти данные подтверждает и доклад Международного комитета по контролю над наркотиками за март 2023 года, также находящийся под эгидой ООН. Индекс восприятия коррупции также неуклонно растет в мониторинге Transparency International с 2012 года, когда началось наступление исполнительной власти на турецкую судебную систему. Этот процесс был завершен с установлением президентского режима правления.
Достоверные свидетельства изнутри, например, главного прокурора Стамбула, подтверждают беспрецедентную степень коррупции в турецкой судебной системе, которую сравнивают с раковой инфекцией, срочно нуждающейся в «химиотерапии». Другие свидетельства также говорят о коррупции в турецкой полиции, в которой все чаще обнаруживаются тесные связи между представителями правительственных кругов, мафиозных группировок, судебной системы и полиции. Не случайно Турция стала убежищем для наркоторговли и поднялась в рейтинге организованной преступности Глобальной инициативы по борьбе с организованной преступностью наряду с такими странами, как Мьянма, Афганистан, Ирак, Ливан и Сирия.
В таких условиях – и на фоне резкого снижения уровня и качества жизни – неудивительно, что 4 из 10 турецких граждан хотят покинуть страну, а число иностранных резидентов также сокращается. В дополнение к проблемам, созданным войной в Украине и небезопасной обстановкой в Ираке, Сирии и Газе, экономическая ситуация, права человека и личная безопасность в Турции ухудшаются, особенно после 2016 года. Ожидается, что миграция из Турции в Северную Америку и в Европу, особенно через Балканы, значительно возрастет.
Турция продолжает отдаляться от своих западных партнеров
Ожидается, что продолжающееся ослабление правового государства и политизация судебной системы приведут к усилению разногласий между турецким руководством и международными организациями. Страна находится всего в нескольких институциональных шагах от исключения из Совета Европы после того, как президент Эрдоган и другие руководители в Анкаре, включая сменявших друг друга министров юстиции, прямо заявили, что Турция отказывается выполнять окончательный вердикт Европейского суда по правам человека, который требует освобождения из-под стражи Османы Кавалы, Селахаттина Демирташа и других.
К вышесказанному следует добавить, что Турция входит в четверку стран, занимающихся шпионажем в Германии, союзнике по НАТО, а также в других европейских странах, тем самым нарушая твердые обязательства по международным договорам.
Обеспокоенность союзников вызвало и то, как в контексте войны в Украине Турция решила трактовать Конвенцию Монтро о статусе проливов: Анкара заблокировала доступ кораблей НАТО в Черное море – несмотря на то, что они не участвовали бы в войне, а выполняли бы миссии продолжительностью до трех недель для укрепления фланга и сдерживания агрессивной позиции Москвы в регионе. Турция даже не разрешила доступ двум британским минным тральщикам, которые своими операциями способствовали бы безопасности гражданского судоходства в регионе.
Такое поведение соответствует неоднократным заявлениям Анкары, свидетельствующим о том, что режиму не нравится любое присутствие сил США и НАТО в Черном море, воспринимаемом нынешними правителями Турции как закрытое пространство, открытие которого зависит от их согласия.
Наконец, не будем забывать о незаконной оккупации турецкой армией обширных территорий на севере Ирака и Сирии, несмотря на сопротивление и все более громкие протесты со стороны Дамаска и Багдада. Не будем забывать и о незаконных действиях Турции, согласно международному праву, в восточном Средиземноморье, как в случае с Кипром, так и через соглашения о делимитации исключительной экономической зоны с Ливией, затрагивающие интересы всех других соседних государств. И несмотря на некоторые шаги, предпринятые в последние месяцы для нормализации отношений с Грецией, Афины осознают, что обещания Эрдогана не являются гарантией, а его недавние заявления свидетельствуют о том, что он, вероятно, никогда не откажется от своего агрессивного отношения к западному соседу и от своих региональных амбиций, объединенных ревизионистской концепцией «Голубой родины» (Mavi Deniz).
Риски, создаваемые политикой Анкары: волна турецких мигрантов в ЕС и рост нестабильности в Черноморском регионе
Все это создает впечатление, что правящий режим в Анкаре не чувствует себя ограниченным законом, будь то национальным или международным, и не отказывается от своего враждебного отношения к «Западу», для которого правила, договоры и законы являются священными. Таким образом, из этого краткого анализа вытекают две опасности: (1) возможность усиления эмиграции из Анатолии в зону европейской стабильности и (2) тот факт, что крупный игрок в регионе Черного моря становится все более нестабильным и менее надежным для своих традиционных партнеров.
В нынешнем контексте фрондерское отношение Анкары к международным договорам также способствует усилиям России и Ирана (чтобы привести лишь два примера) по подрыву международного правопорядка. Таким образом, Турция, похоже, проецирует и за пределы своих границ то состояние аномии, которое ее правящий режим создает у себя дома. И, судя по растущему числу сигналов из Европы и Северной Америки, терпение традиционных партнеров Турции может подойти к концу.
