Призрак бродит по Европе – но не красный, как когда-то коммунизм, а оранжевый. Дональд Трамп фигурирует в большинстве ведомственных переговоров в Брюсселе, но не в (официальных) заявлениях европейских лидеров. Радикальные, порой возмутительные и непоследовательные меры и позиции американского президента в самых разных областях, от искусственного интеллекта до сектора Газа, привели в последние дни Европейский союз в состояние некой выжидательной растерянности. Конечно, Европарламент обсуждает всевозможные резолюции по этому вопросу, но всем хорошо известно, какую он играет роль в геополитических раскладах. Дипломатичный, пацифистский и соблюдающий процедуры Брюссель, вероятно, является сейчас самым озадаченным и оцепеневшим политическим форумом в мире, и это происходит не по каким-то косвенным причинам или из-за присутствия какого-то одного человека на том или ином посту. Дело в глубоком идеологическом различии между образом действия и мировоззрениями Трампа и Европейского союза.
Когда говорит ЕС: когда речь идет о законности и международно-правовом балансе
Первая однозначная критическая или негативная реакция Европы на решения Трампа появилась только 7 февраля. Это был пост Урсулы фон дер Ляйен на сайте X – недвусмысленная реакция на санкции, введенные Трампом в отношении Международного уголовного суда за выдачу ордера на арест Биньямина Нетаньяху, премьер-министра Израиля, и бывшего министра обороны Йоава Галанта. Урсулу фон дер Ляйен поддержал Антониу Кошта, менее известный новый председатель Европейского совета, объединяющего лидеров стран-членов. Заявления председателя Комиссии и председателя Совета синхронизированы и представляют собой нечто большее, чем неофициальные, политические или местные мнения, высказанные европейскими политиками до сих пор. Неслучайно в обоих сообщениях на сайте X речь идет о законности и международном правовом балансе. Европейский союз – это правительство, основанное на научных знаниях и справедливости, собрание «государств всеобщего благосостояния», заинтересованных в соблюдении «верховенства закона». Оспаривать авторитет такой инстанции, как Международный уголовный суд, для Брюсселя означает бросать вызов мировому порядку, основанному на консенсусе и правилах.
Особенности мышления Дональда Трампа и переговорные позиции
Дональд Трамп и трампизм представляют собой совершенно иной образ мышления, который Джон Плендер в Financial Times назвал трансакционным. Разумеется, эта характеристика берет свое начало в предпринимательской биографии американского президента; в трансакционной логике оптимальная сделка – это та, которая может быть достигнута, продиктована переговорами и, возможно, законами спроса и предложения, а не моральными принципами типа справедливости или стремления к общему благу, ради которого одна из сторон (участники бизнеса – в самой сделке, государства – в геополитике) может «уступить» (потратиться, принять более тесные границы, чем те, к которым предрасполагает военная сила, и т. д. – в случае государств).
Трансакционализм имеет еще одно свойство, смертельно опасное для Европейского союза: он имеет преимущественно двусторонний характер, хотя может включать в себя концерны или другие деловые союзы. Но в геополитике концепция двусторонних отношений (прямых отношений между странами) исключает из уравнения многосторонние отношения, в первую очередь надгосударственные институты – от ООН до ЕС.
В лице Европейского союза США имеют партнера по переговорам (трансакциям), от которого они не могут рассчитывать на многое и, более того, не испытывают особой тяги к переговорам с ним, поскольку могут вести их со странами-членами на двусторонней основе, что также весьма удобно.
Пределы «трансакционализма» Трампа
Поэтому то, когда я говорил, что Брюссель шокирован и растерян, – это не единичный случай, произошедший по вине одного из высокопоставленных персонажей, а следствие самого процесса переосмысления старых геополитических установок. Выдвигаемые Дональдом Трампом идеи, такие как аннексия Канады или Гренландии, выселение палестинцев из Газы или захват Панамского канала, настолько далеки от международного политического мейнстрима, что дипломатического ответа на них просто не существует. Нельзя же сказать американскому президенту, что он сошел с ума или что-то в этом роде, на встрече высокого уровня или в официальном заявлении. Уже много раз обсуждался вопрос о заряде риторики Трампа: имеет ли он в виду то, что говорит, или это простая тактика ведения переговоров, когда ты просишь по максимуму, чтобы согласиться на меньшее?
Ответ на этот вопрос не вполне очевиден. Что видно невооруженным глазом, так это то, что многие «глобальные» инициативы президента США не выдерживают испытания геополитической реальностью. Конечно, и Канада, и Дания (обладательница Гренландии) выступили против аннексий, а Колумбия лишь в крайнем случае уступила в вопросе мигрантов после угроз Трампа ввести «тарифы» (это, кстати, называется «унилатерализмом»). Более того, мир в Украине, который Трамп обещал достичь за 24 часа, не был заключен даже спустя три недели после его вступления в должность президента. Похоже, реальность заставит Трампа вернуться к более здравым политическим идеям, и это может позволить нам мечтать о том, что мы станем свидетелями возвращения к «нормальному» международному порядку в соответствии с международным правом.
Но что такое «нормальный» порядок в наши дни? Тот же Джон Плендер отмечает, что не Трамп придумал или внедрил трансакционализм в международной политике. Большим его сторонником является китайский лидер Си Цзиньпин. На самом деле это упрощенная позиция, свойственная скорее XIX веку и предшествующая попыткам человечества достичь глобального консенсуса в прошлом столетии. С Трампом или без него, но сегодняшний мир больше не напоминает утопию начала 1990-х, когда некий Фрэнсис Фукуяма пророчил «конец истории», то есть равномерно демократический, справедливый, законопослушный и процветающий мир. Если Трамп не подтвердит во власти свои чудесные политические способности, которые неожиданно вновь привели его к руководству США, то на международной арене мы будем иметь дискредитированную Америку с дискредитированным президентом. И это в ситуации, когда США не очень-то хотят играть роль глобального миротворца как в старом однополярном мире, где они были мировой сверхдержавой после краха коммунизма. А ведь, как известно, популисты редко оправдывают возложенные на них надежды, оказавшись у власти.
Европейский союз, последний бастион
Что это значит для Европы? Ее уважение к закону, справедливости и прочим ценностям также можно назвать приверженностью модели либеральной демократии. На фоне нестабильной Америки, которая в любом случае отходит от «универсальных» (с кавычками или без) ценностей в пользу локальных, пусть и в континентальном масштабе, Европейский союз оказывается несколько одиноким в ландшафте, населенном эгоистичными трансакционными мини-супердержавами (США, Китай, Россия) и преследуемом вооруженными конфликтами (Украина, Ближний Восток) или экономическими (экономическая война США и Китая, другие «тарифы» Трампа или налоги на импорт). Плохо управляемый в военном отношении и не очень конкурентоспособный в экономическом плане в последнее время, отстающий в таких ведущих отраслях, как производство чипов и искусственный интеллект, Европейский союз, возможно, сможет гордиться тем, что он является последним бастионом либеральной демократии, принципа верховенства закона, одним из самых счастливых и успешных из всех общественных строев, где процветание сочетается со справедливостью. Но, как известно, после «последнего» приходит «ничто».
