Столетие спустя после основания Турецкой Республики она все дальше отходит от светских ценностей, которые легли в ее основу, а этноконфессиональный национализм набирает обороты.
К столетию республики этноконфессиональный национализм приходит на смену светским ценностям, провозглашенным Ататюрком
Пока в Анкаре придумываются новые сценарии внутренней и внешней политики, многие из которых отмечены увлечением неоосманизмом, пока в Стамбуле снимают новые сериалы, отражающие то же увлечение, турецкое общество, похоже, все больше задыхается от религиозного консерватизма режима, правящего страной уже более двух десятилетий. Я почувствовал это удушье в сентябре в Эдирне, Измире и других городах Эгейского региона Турции. Беседы со многими людьми самых разных профессий и слоев общества выявили растущий коллективный дискомфорт по поводу того, что воспринимается как агрессивное продвижение ислама властями. В СМИ и социальных сетях доминирует авторитарный дискурс режима, который настаивает на мусульманских ценностях, всегда противопоставляя их безнравственности светского республиканского режима, установленного Мустафой Кемалем Ататюрком почти сто лет назад. Продвигаются даже короткометражные фильмы, в которых Ататюрк изображается как аморальный лидер, бабник и алкоголик. Несколько источников, общавшихся со мной на условиях анонимности, подтвердили, что государственные органы всех уровней, включая турецкие дипломатические представительства, получают из центра настоятельные рекомендации не пропагандировать образ основателя республики. Возможно, это связано именно с тем, что в этом году, 29 октября, республике исполняется 100 лет, и власти не хотят связывать этот праздник с именем основателя современного турецкого государства, предпочитая ассоциировать его с нынешним режимом.
Я прожил в Турции двадцать лет этой республиканской, почти столетней истории, начиная с лета 2001 года, когда страной еще управляла коалиция во главе с Бюлентом Эчевитом. Таким образом, я был свидетелем последствий политики, проводимой нынешним режимом с момента его прихода к власти в ноябре 2002 года и до моего отъезда из Турции в ноябре 2020 года. На мой взгляд, напряжение между этой политикой и сопротивлением общества, по крайней мере здесь, на западе страны, приближается к максимальной отметке, после которой события могут развиваться в любом направлении. Однако я не верю, что государство, основанное Ататюрком, может вернуться к секуляризму, которому оно было привержено, по крайней мере, формально, до военного переворота в сентябре 1980 года. Наоборот, давление консерваторов, начавшееся с правления Неджметтина Эрбакана в 1990-х годах и продолженное нынешним режимом, похоже, сумело склонить политический и общественный баланс в пользу консервативного, этноконфессионального национализма, который культивируется уже более четырех десятилетий с редкими и короткими перерывами.
Два знаменательных события в Измире
Я пишу эти строки из Измира, после того как всего за одну неделю в сентябре стал свидетелем двух важных событий. 9-го числа на площади Гюндогду состоялся огромный митинг, собравший сотни тысяч человек, посвященный освобождению города и Анатолии от оккупационных греческих войск турецкой армией под командованием Мустафы Кемаль-паши 9 сентября 1922 года. Через год, 29 октября 1923 года, Великое национальное собрание в Анкаре провозгласило создание республики на руинах Османской империи.
Площадь Гюндогду, расположенная в элитном районе Алсанкак, с момента ее открытия в 2000 году стала излюбленным местом для организаторов всевозможных политических митингов и акций протеста, которые в последние годы становятся все более редкими. И митинг 9 сентября 2023 года был, по сути, неявным протестом: собравшиеся пришли с плакатами и флагами в поддержку секулярной республики и ее кемалистских принципов, что в настоящее время стало означать несогласие с политикой нынешнего консервативного режима.
Демонстрация в Измире, 9 сентября. Фото: Драгош Матееску
Через неделю после митинга 9 сентября, 16-го числа, на той же площади Гюндогду прошла массовая акция протеста против политики консервативного режима и в поддержку секуляризма. На этот раз, в отличие от митинга 9 сентября, полиции и других силовых структур было гораздо больше. Весь периметр митинга – огромная территория на берегу моря между площадью Ататюрка и площадью Гюндогду – был обнесен металлическими полицейскими заграждениями. Проход через специальные ворота в огромной цепочке ограждений осуществлялся только после досмотра багажа и одежды каждого участника, в том числе и моих, сотрудниками в штатском. В толпе присутствовали как полицейские в форме, так и гражданские лица, одетые только в жилеты с опознавательными знаками, а также вооруженные бойцы, стоявшие у всех входов.
На акции протеста 16 сентября в большом количестве присутствовали органы безопасности. Фото: Драгош Матееску
По сравнению с акцией 9 сентября число участников было меньше, возможно, в том числе и из-за этой формы устрашения.
По улицам Измира к площади прошли представители профсоюзов и профессиональных объединений различных отраслей, общественных организаций по защите прав граждан. Присутствовали и культурные ассоциации, в том числе борющиеся за официальное государственное признание десятков миллионов представителей религиозного меньшинства алевитов и курдского этнолингвистического меньшинства. Не обошлось без экологических объединений и представителей левых политических партий. Я видел плакаты с указанием географического происхождения этих групп, о чем организаторы также объявили с главного микрофона митинга: Анкара, Стамбул, Чанаккале, Афьон, Айдын, Анталия, Бодрум, Мугла, Кушадасы, Сиирт, Диярбакыр, Денизли, Бурса и многие другие. В общем, я увидел там людей со всей Турции, которые пришли защищать свой светский образ жизни. Причем надписи на плакатах были однозначными: «Светский образ жизни!» (Laik yașam); «Светское образование!» (Laik eğitim); «Равное гражданство!» (Eșit yurttașlık); «Да Мустафе Кемалю, нет ЧЕДЕСу!» (Mustafa Kemal'a evet, ÇEDES'e hayır); «Да светскому государству, нет сектам и религиозным конгрегациям!» (Laik devlete evet, tarikatlara ve cemaatlara hayır). Присутствовавшие также выразили свой протест продолжительными кричалками против режима ПСР и Управления по делам религии (Диянет).
Плакаты на акции протеста в Измире 16 сентября. Фото: Драгош Матееску
Исламисты используют этноконфессиональный национализм для укрепления своей власти и отвлечения внимания от экономического кризиса
Общее ощущение было такое, что люди устали от агрессивности консервативной политики государства. Однако она не ослабевает. На фоне крайне тяжелой экономической ситуации для большинства населения правительство ПСР во главе с президентом Эрдоганом не желает идти на жесткие реформы, которые могли бы снизить его электоральный результат на местных выборах в марте 2024 года. Вместо этого оно продолжает продвигать этноконфессиональный национализм как во внутренней, так и во внешней политике.
Навязываемая правительством в СМИ и социальных сетях нравственность (ahlak) представляет собой исламскую мораль, переплетенную с этническим турецким национализмом. В совокупности эти два аспекта идентичности автоматически приводят к исключению из категории «добропорядочных» граждан десятков миллионов людей, сохраняющих приверженность кемалистским принципам, к которым добавляются десятки миллионов алевитов и курдов. Такое «неравное гражданство» все больше становится вопросом выживания, особенно когда к нему добавляется социальное неравенство. За последние 5-6 лет уровень жизни в Турции значительно снизился, опустившись намного ниже того, что я увидел в 2001 году, на фоне глобальной рецессии 2000-2001 годов. Причем от бедности особенно страдают те, кто лишен возможностей именно в силу своей принадлежности к той или иной группе населения, на фоне широко распространенной коррупции. Непотизм – горячая тема для обсуждения с местными жителями. Если у тебя есть связи во властных структурах, и ты продвигаешь их ценности, то у тебя больше шансов получить работу или заключить выгодную сделку, в том числе и с государством.
При этом признаки улучшения ситуации не вызывают особого доверия. Новое руководство турецкой экономики, начиная с министра Мехмета Шимшека и новой главы Центрального банка Хафизе Гайе Эркан, предпринимает шаги по повышению конкурентоспособности и стоимости национальной валюты, в том числе путем повышения ключевой процентной ставки до 30% – беспрецедентного за последнее десятилетие уровня. Но это и предыдущие повышения уже привели, как и ожидалось, к быстрому и значительному росту процентных ставок по кредитам для бизнеса, предлагаемым коммерческими банками, которые уже достигли в среднем 50%. А президент Эрдоган и его окружение ни в коем случае не хотят такого исхода, поскольку накануне мартовских всеобщих выборов это существенно замедлит потребление и экономический рост Турции, который чрезмерно базируется на потреблении наряду со строительством и экспортом. Скорее, следует ожидать замедления реформ, что приведет к усугублению экономического кризиса с негативными последствиями для большинства населения.
Однако результаты всеобщих выборов в мае 2023 года, благоприятные для режима Эрдогана-ПСР, подтвердили, что в краткосрочной перспективе эта стратегия работает в пользу правящих консерваторов. Бедность была забыта, когда избирательная кампания была сознательно ограничена темами национализма, который также является основополагающей идеологией турецкого государства, с постепенным добавлением этноконфессиональных элементов, особенно после военного переворота 12 сентября 1980 года. С большой долей уверенности можно утверждать, что и сейчас все будет развиваться в том же русле, как во внутренней политике, так и на международной арене.
Очередное решение правительства, выдержанное в логике агрессивного консерватизма, было опубликовано в Официальном вестнике как раз между вышеописанными митингами, 15 сентября. Изменилось положение об обязанностях и функционировании Управления по делам религии (Диянет). Теперь этот государственный орган, который на протяжении многих лет имеет больший бюджет, чем многие министерства, и пользуется беспрецедентным расширением полномочий, в том числе и за рубежом, наделен также полномочиями по подготовке и реализации образовательных программ для детей 4-6 лет, а также для подростков и взрослых. Новые правила практически исключают участие Министерства образования в реализации этих программ. Кроме того, в исключительном ведении Диянета теперь находятся исламские образовательные центры, где учащиеся всех уровней и из всех слоев общества будут обучаться заучиванию стихов Корана и «исламским наукам».
Это решение является частью более масштабного проекта, запущенного правительством в апреле. Правительственный проект под названием «Я чувствителен к окружающей среде, я защищаю свои ценности» (Çevreme Duyarlıyim, Degerlerime Sahip Cıkıyorum; аббревиатура ЧЕДЕС) направлен на воспитание у молодых турков «наших национальных, моральных, человеческих, духовных и культурных ценностей». Это означает культивирование этноконфессионального национализма с гораздо большей интенсивностью, чем это происходило до сих пор в почти столетней истории Турецкой республики, которая в любом случае строилась на исключении всех других, миноритарных культур.
Однако барометром дальнейшего развития событий внутри страны является политика в отношении меньшинств Турции, прежде всего алевитов и курдов. В настоящее время государство по-прежнему отказывается официально признать эти меньшинства и относится с терпимостью к публичным оскорблениям и насилию в их адрес. В случае с курдами государство фактически продолжает проводившуюся десятилетиями политику, в рамках которой силы безопасности (полиция, жандармерия, армия) практически терроризируют значительные слои этого населения, особенно в юго-восточной Анатолии, на основании общих обвинений в ... терроризме. Законы страны в этой области остаются расплывчатыми, фактически позволяя любому гражданину по усмотрению властей быть причисленным к террористам. К этим меньшинствам теперь прибавились и кемалистские секуляристы, которые все более открыто рассматриваются как отклоняющиеся от установленных режимом норм, причем сам Эрдоган недавно уничижительно назвал их «незначительным меньшинством». Если Турция продолжит двигаться в направлении этноконфессионального и ксенофобского национализма, то связи Анкары с западными либеральными демократиями и их международными организациями, включая Европейский Союз и НАТО, будут продолжать ухудшаться.
И внешняя политика остается подчиненной исламу
Помимо кажущейся открытости Анкары к диалогу и сотрудничеству с традиционными партнерами, домашние СМИ режима, занимающие подавляющее место в национальном информационном пространстве, задают тон текстами, очерняющими Вашингтон и Организацию Объединенных Наций. При этом лидер в Анкаре навязчиво изображается спасителем униженных по всему миру, т.е. мусульман. После публикации весьма жесткого доклада Европарламента о Турции, критикующего беспрецедентное ущемление прав граждан и правосудия, президент Эрдоган ответил на это посланием, которое нашло отклик у миллионов поддерживающих его антизападных националистов: «мы сделаем свою собственную оценку и, исходя из нее, можем даже (принять решение) отделиться от Европы, если это будет необходимо».
К этому следует добавить отсрочку ратификации Парламентом вступления Швеции в НАТО, обещанную в Вильнюсе в июле и возможную, но не однозначную, до начала работы турецкого законодательного органа после 1 октября. Отсрочка, судя по всему, серьезно оскорбила администрацию Байдена. По этому вопросу Турция в любом случае могла утратить доверие к себе, отказавшись от реального сотрудничества со Швецией, когда такая возможность была предоставлена. Власти в Стокгольме недавно проинформировали официальную Анкару об видном преступнике курдского происхождения, требуя его экстрадиции. Однако «высокопоставленные» лица в Турции передали эту информацию окружению самого преступника. И это в условиях, когда многие преступники-мусульмане, разыскиваемые властями ряда европейских стран, уже не первый год скрываются в Турции, получая турецкое гражданство по инвестиционной схеме. После чего Анкара избегает их экстрадиции. Следует отметить, что в приведенном выше случае для турецких властей была важна не столько курдская принадлежность обвиняемого, сколько его мусульманская идентичность. Если добавить к этому примеры политики Анкары на Ближнем Востоке и в Африке, в том числе поддержку «Братьев-мусульман», то можно сделать вывод, что турецкое государство, похоже, все дальше и дальше отходит от кемалистского принципа секуляризма, стремясь стать абсолютным защитником ислама на мировом уровне.
В этих условиях становится все более очевидным, что возвращение Турции к долгосрочным добрым чувствам и отношениям с европейскими и североамериканскими партнерами маловероятно. Правящий в стране режим упорно продолжает придерживаться антизападных и авторитарных взглядов, отличающихся ксенофобским этноконфессиональным национализмом. Это приносит ему большое количество голосов на всех выборах, в обществе, где поколениями доминируют антизападные нарративы, как в образовательных программах для всех возрастов, так и в средствах массовой информации. В последние годы этот антизападный настрой стал более явным, с четкими отсылками к исламским и этнонациональным ценностям.
Турецкий этнонационализм пропагандируется как секуляристами, так и исламистами
Между тем в управляемой консерваторами Турции, согласно статистике ОЭСР, продолжается тревожный рост числа женщин, убитых мужчинами («убийства чести» в племенной традиции), и беспрецедентное для республиканской эпохи снижение качества образования и грамотности. Растет и число принудительных браков с молодыми девушками до 18 или 15 лет. Даже шестилетних, как в случае с дочерью влиятельного главы стамбульского религиозного фонда Хиранур, принадлежащего к общине Исмаилага. Эта община в свою очередь имеет прямые и давние связи с президентом Турции и другими важными членами его окружения.
16 сентября в Измире представители десятков миллионов людей, которые до сих пор причисляют себя к «незначительному меньшинству», по определению режима в Анкаре, впервые выступили вместе и в один голос против этих событий. На фоне углубляющейся нищеты и повсеместной коррупции этот протест может стать только началом. Глубокие трещины в турецком обществе становятся все более очевидными и все более болезненными.
Наблюдатели за этими событиями должны также учитывать возможность того, что подобные протесты могут стать достоянием истории. Измир остается сильным бастионом секуляризма и кемализма, но он практически остался последним среди крупных городов. Оппозиционные партии не участвуют в попытках противопоставить консерватизму явно либеральный дискурс об основных гражданских свободах и автономии личности, семьи и культурных общин в отношениях с государством. Доминирующий дискурс, как со стороны власти, так и со стороны оппозиции, формулируется исключительно в ключе ксенофобного национализма, с добавлением религиозности в случае власти. При этом государство по-прежнему не признает десятки миллионов людей, принадлежащих к этническим и/или религиозным меньшинствам.
Как я заметил за 18 лет работы в одном из университетов Измира, путаница между патриотизмом и национализмом, между страной и государством сохраняется в турецком обществе на протяжении многих поколений. Таким образом, протест 16 сентября и любые другие последующие протесты не смогут привести к коллективному осознанию турецким обществом того, что его проблемы гораздо глубже, чем те, которые касаются секулярности или несекулярности государственных институтов и политики. Его проблемы заключаются в том, что на протяжении многих поколений в почти столетней республике этому обществу прививался ксенофобский государственный этнонационализм, по сути, авторитарный по отношению к альтернативным идентичностям, которые оно исключает из принципа и по убеждению. Такая индоктринация будет оставаться доминирующим фоновым слоем в коллективном сознании, обеспечивая через электоральные механизмы возможность существования только Турции, враждебной к инаковости, как внутренней, так и внешней, что чревато последствиями как для турок, так и для всех нас.
