Пожертвования
Veridica.md
После того как в начале лета правительство ФРГ впервые представило стратегию безопасности, правительство Олафа Шольца опубликовало также стратегию в отношении Китая – опять-таки впервые для Берлина.
Противоречивые роли Китая: партнер, конкурент, системный соперник
Первый намек на то, как именно следует пересмотреть китайско-германские отношения, появился в Национальной стратегии безопасности Германии, представленной правительством в мае этого года. В документе (о котором тогда писал и veridica.ro) отмечается, что хотя Китай остается партнером, «без которого невозможно преодолеть многие вызовы и кризисы», Пекин иногда действует «против наших интересов и ценностей». По сути, именно это и прояснила спустя два месяца Китайская стратегия. Для Германии Китай - это одновременно и партнер, и противник, причем правительство в Берлине должно очень осторожно лавировать между этими двумя позициями.
В частности, в Китайской стратегии Германии говорится, что Пекин оказывает колоссальное влияние на существующий мировой порядок, и в качестве примеров приводятся проблемы изменения климата. Китай является крупнейшим в мире загрязнителем окружающей среды углекислым газом, несет решающую ответственность за сохранение биологического разнообразия, при этом являясь крупнейшим производителем возобновляемой энергии. По этой причине Китай может быть для Германии только партнером в решении глобальных проблем.
Китай с его ежегодным торговым балансом почти в 300 миллиардов евро является крупнейшим торговым партнером Германии. В экономической сфере Берлин заявляет, что воспринимает Китай как легитимного конкурента, но «при условии соблюдения четких правил». «Мы не намерены сдерживать экономический прогресс Китая. Но в то же время подход, направленный на де-рискинг (снижение рисков), является крайне актуальным», - говорится в Стратегии Берлина.
Китай придерживается иных принципов управления, чем Германия. В то время как Берлин считает себя приверженцем верховенства закона и социальной рыночной экономики, Пекин стремится «продвигать интересы своей однопартийной системы на международном уровне». Таким образом, говорится в немецком документе, насчитывающем более шестидесяти страниц, «международный порядок, основанный на таких принципах, как соблюдение прав человека, релятивизируется». Поэтому Китай является для Германии еще и системным соперником.
Абстрактное понятие, конкретные действия: де-рискинг (снижение рисков)
На первый взгляд, благодаря своей Стратегии Германия стала первой европейской страной, которая взяла быка за рога, в том что касается Китая. Но при более внимательном рассмотрении Берлин лишь облекает в официальный акт то, что уже давно обсуждается в европейских канцеляриях и особенно в Брюсселе – точнее, с момента полномасштабной военной агрессии России против Украины в феврале 2022 года. Тогда в течение недолгого времени некоторые европейские правительства считали, что Китай может стать посредником в конфликте. Но вскоре стало ясно, что Пекин отнюдь не способен выступать в роли посредника. Или, говоря словами Стратегии, «Китай не защищает убедительным образом суверенитет и территориальную целостность Украины, разделяя при этом антинатовские нарративы России». Тут имеются в виду заявления некоторых китайских чиновников о том, что своим косвенным участием на стороне Украины НАТО затягивает европейский конфликт. Таким образом, уже в начале этого года председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен высказывалась в пользу подхода, направленного на де-рискинг (снижение рисков) в отношениях с Китаем.
Термин «де-рискинг» заимствован из теории управления кризисными ситуациями и обозначает защитные экономические меры, направленные на политическое сдерживание Пекина. Например, введение требования о проверке технологий перед предоставлением доступа на рынок является мерой, предотвращающей киберкражу коммерческих секретов. Другой мерой по снижению рисков является мониторинг и даже прекращение инвестиций в восстановление китайских отраслей промышленности, которые могли бы впоследствии привести к доминированию Китая в глобальной цепочке поставок жизненно важных материалов и товаров. Кроме того, чтобы помешать Пекину создавать современное оружие по западным технологиям, США, Япония и Нидерланды ограничили экспорт в Китай новейших полупроводников и оборудования для их создания. Однако сразу после упоминания о мерах по снижению рисков и Китайская стратегия Германии, и исполнительная власть ЕС заявляют, что «при этом мы не стремимся к отделению наших экономик» от китайской.
Призыв Си Цзиньпина к созданию китайской модели
Примечательно, что первая четко сформулированная стратегия в отношении Китая возникла в стране, которая отчасти пережила коммунизм. Ведь сегодняшняя федеративная Германия включает в себя бывшую Германскую Демократическую Республику, где на протяжении десятилетий систематически применялся и развивался однопартийный эксперимент. Разница в том, что в 1989 году восточноевропейские коммунистические режимы не проявили необходимой гибкости, чтобы допустить минимальную экономическую либерализацию, дающую им шанс на выживание. С другой стороны, после событий на площади Тяньаньмэнь китайские правители пошли на такие экономические реформы, которые продлили жизнь однопартийной системе. Тридцать лет спустя бесспорный лидер Китая, председатель Си Цзиньпин, пытается выстроить на решении 1989 года целую теорию жизнеспособности китайской модели.
Тон был задан в марте этого года, когда Си Цзиньпин выступил с так называемой Инициативой глобальной цивилизации – теоретической и политической платформой, в которой однопартийная система выдвигается в качестве альтернативы принципу верховенства закона. Мир в целом и экономика в частности, говорится в этой теории, очень хорошо работают в условиях однопартийной системы. Китайская система жизнеспособна сама по себе, и Запад ошибается, навязывая Китаю свою модель – таковы вкратце основные тезисы Си Цзиньпина. Иными словами, модернизация не предполагает обязательную вестернизацию, утверждают китайцы, приводя в качестве доказательства экономический прогресс своей страны за последние десятилетия. Чтобы придать убедительности этой теории, Си Цзиньпин подчеркивает цивилизационное значение Китая, пытаясь даже заново вернуться к китайским культурным традициям, которые осуждали его предшественники – более догматичные последователи западных основоположников коммунизма Маркса и Энгельса.
С этой точки зрения немецкая стратегия также является ответом на новое идеологическое наступление Китая. При внимательном прочтении можно заметить, что Стратегия не вступает в прямое противостояние с китайской моделью, но при каждом удобном случае дистанцируется от нее и предупреждает о недопустимости ее глобальной экспансии. Мы уже приводили примеры подхода, направленного на де-рискинг (снижение рисков), но есть и другие. Например, когда речь заходит о репрессиях против уйгурского населения, Стратегия указывает, что товары, произведенные в лагерях принудительного труда, не могут быть допущены на немецкий рынок, причем речь очевидно идет об импорте солнечных батарей, произведенных на этих китайских «экономических объектах».
Виктор Орбан, друг Китая в ЕС
Еще одна роль, которую сыграло (пусть и невольно) появление Стратегии Германии по Китаю, - мобилизация на европейском уровне. В нескольких пунктах Стратегии говорится о единстве действий Германии в рамках Европейского союза. В этой связи решения Берлина будут согласовываться с решениями Брюсселя, обещает Стратегия. Однако европейское единство в этом вопросе дает трещины. Взять, к примеру, заявление президента Макрона, сделанное в этом году, когда он, касаясь ситуации на Тайване, сказал, что Европа «не втягивается в конфликты, которые ее не касаются», и что во имя «стратегической автономии» европейцы не должны обязательно копировать Америку в кризисах, подобных тайваньскому. Аналогичным образом, заявления польских и венгерских официальных лиц уже несколько лет идут в столь же неоднозначном направлении. Правда, после вторжения России в Украину и констатации мягкой позиции Китая в этом вопросе Варшава пересмотрела свою позицию. Но венгерская позиция не изменилась.
«Сотрудничество между Венгрией и Китаем представляет больше возможностей, чем рисков», – заявил министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто на встрече в Пекине с главой китайской дипломатии Ван И в мае этого года, когда Урсула фон дер Ляйен в Брюсселе говорила о де-рискинге (снижении рисков) в отношениях с Китаем. В свою очередь, Ван И заявил, что китайско-венгерские отношения «вступили в свой лучший период в истории». Действительно, существуют косвенные причины, оправдывающие такую оценку. Например, руководство в Будапеште разделяет нарратив Пекина о том, что поддержка Западом Украины ведет к затягиванию конфликта в ущерб европейским интересам. Со своей стороны, Пекин имеет основания развивать отношения с Венгрией, рассчитывая с их помощью нейтрализовать позицию ЕС в китайско-американском «финальном противостоянии». Подобные выводы позволили журналу The Economist назвать Венгрию китайским «троянским конем» в ЕС. Но тут налицо и более давние симпатии. Авторитарный лидер Венгрии Виктор Орбан неоднократно – последний раз в ноябре 2021 года на съезде партии Фидес (Fidesz) перед всеобщими выборами в апреле 2023 года – объяснял, что «центр тяжести мировой экономики смещается с Запада на Восток» и что его долг как лидера Венгрии – развивать экономическое партнерство с «будущими мировыми экономическими лидерами Востока», Россией и Китаем.
Документ для биполярного мира
Однако это смещение с Запада на Восток, о котором говорит Виктор Орбан, для многих экономистов уже не является непреложным фактом. Действительно, на протяжении десятилетий Китай демонстрировал ошеломляющие темпы экономического роста – 9% в год, что позволяло ему стать объектом стратегий будущего, подобных той, о которой мы здесь говорили. Однако ситуация уже не та. Темпы роста китайской экономики замедляются, китайская экономика вступает в период зрелости. Результатом этого, как показывают последние экономические анализы, будет не китаизация мировой экономики, которая еще десять лет назад прогнозировалась на середину текущего столетия, а экономический паритет с США. В этом случае, возможно, германская Стратегия по Китаю – это еще и первый документ для биполярного мира, в котором будут жить будущие поколения.
---copie-image.webp)
