Пожертвования
Veridica.md
Одним из признаков того, что в Республике Молдова ставки растут, становится возвращение российской пропаганды к теме румыно-молдавских отношений. При этом многие поклонники Путина в Румынии, поглощенные метафизикой кремлевской пропаганды, часто не осознают противоречия между провозглашаемым ими громким патриотизмом и грубым антирумынизмом, часто исповедуемым представителями России.
История, которую «преподает» путинская пропаганда: выдуманные цитаты, ложь, имперский шовинизм
Речь пойдет не о ракетных угрозах, с которыми ежедневно выступают такие персонажи, как Соловьев, Попов, Гурулев, Медведев или Песков. Подобные угрозы предназначены скорее для внутреннего потребления, а вовне они разве что могут служить аргументом в пользу теории «проснувшегося медведя», который может превратиться в свирепого хищника, разумеется, если ему не дать спокойно съесть свою добычу. Наш «герой» – советник Путина, бывший министр культуры Владимир Мединский. Ответственному за «идеологические вопросы» в администрации президента, Мединскому можно поставить в «заслугу» то, что он превратил культурную деятельность в России в пропаганду самого худшего сорта. Как настоящий Торквемада российской имперской догмы, Мединский посвятил себя обеливанию сталинизма, абсолютной героизации российских императоров и особенно их генералов, но с не меньшим рвением - распространению псевдоисторической культуры, основанной на выдуманных цитатах и трактовках, опирающихся исключительно на невежество аудитории. Все это служит одной главной идее: России суждено быть империей, и она же вечно обречена на диктатуру.
В официальной историографии путинизма нет ни книг, ни исследований. Она формируется с помощью фильмов, документальных лент, мультимедийных выставок, видеоблогов и заявлений для прессы, в которых можно сказать любую глупость, не требующую доказательств. И самое главное, ее пишут не историки. По мере того, как ресурсы, выделяемые на институционализированную ложь, увеличиваются, а верующие в имперскую пропаганду множатся, масштабы этой пропаганды тоже становятся все больше и больше. Российское военно-историческое общество, организация, объединяющая множество историков-любителей, как правило военных, и полубезумных бюрократов с притязаниями на утонченную интеллигентность, также возглавляемая Мединским, в последние годы сумела превратиться в своего рода министерство правды, выдающее «штамп достоверности» всем культурным продуктам с историческим оттенком. После того, как СССР официально признал свое преступление, это же «общество» сообщило нам, что польские пленные в Катыни были «тем не менее» казнены немцами, а не Советами. Но только после того, как сперва Мединский, а затем и сам Путин заявил, что в развязывании Второй мировой войны виновата Польша. Они же призвали власти «проверить» законность деятельности организации «Мемориал», которая документировала и расследовала сталинские преступления, а затем демонтировали мемориальные доски и памятники миллионам жертв репрессий. Автор новых учебников по истории России, сам не написавший ни одного научного труда, Мединский, как и большинство пропагандистов, является самозванцем в работе, которой он якобы занимается. Именно в скудости его начитанности и отсутствии критического мышления кроется его сила, поскольку Мединский способен изрекать самые вопиющие нелепости с таким видом, будто говорит самые умные вещи. От его выступлений веет русским имперским шовинизмом и суверенным презрением ко всем, кто не впал в восхищение перед всем русским. Его «уроки» истории, выложенные на YouTube-канале под названием «Лекторий Достоевского», – это настоящие фабрики историографических сентенций, в которых дебаты и дилеммы заменены на авторитарно сформулированные постулаты.
Путинский эксперт по истории утверждает, что «молдо-влахи» были славянами и что Россия спасла Австро-Венгрию в период, когда ее еще не существовало
В последнее время, в рамках проекта «Лекторий Достоевского», советник Путина и председатель Межведомственной комиссии по историческому просвещению, созданной в 2021 году, проявляет все больший интерес к Республике Молдова и Румынии. В знак того, что эта тема имеет политическое значение, два эпизода, посвященные Бессарабии и Румынии, ведет сам Владимир Мединский, который до этого появлялся на канале только в эпизодах, посвященных императорам. Первый из них, «Великая Молдова или Великая Румыния?», представляет собой впечатляющую коллекцию искажений и фейков, выходящую за рамки классического пророссийского молдаванизма, который в равной степени разделяет большинство представителей российской интеллигенции, независимо от их политической ориентации. По сути, это призыв к «молдаванам» добровольно подчиниться России, с обещанием «Великой Молдовы» после предсказуемого расчленения Румынии в войне, которая обязательно наступит. Очевидно, что такая платформа нуждалась в целой исторической теории, призванной обосновать ее «объективность».
Теория Мединского заключается в том, что «историческая эволюция» Молдавии и Валахии шла в направлении их вхождения в состав Российской империи в результате ее продвижения к Проливам и «прежде всего» этнолингвистической и религиозной общности «трех народов». Культурная перезагрузка Молдавии и Валахии, утверждает он, произошла в середине XIX века, после вывода российских войск из двух княжеств, но прежде всего это было результатом целенаправленной французской политики по «привлечению элит» Молдавии и Валахии. На самом деле, Мединский ничем не удивляет, поскольку ему не нужна информация и документы для подтверждения своих теорий. Именно поэтому он объясняет вестернизацию и латинизацию молдаван – которых он называет славянами только потому, что во времена Штефана Великого они использовали славянский язык в делопроизводстве – «приглашением их во французские университеты», где им «перепрошили мозги», искоренив «традиционные пророссийские настроения». «Желая иметь в Австрии союзника, – говорит Мединский, – Николай I потерял православную Молдавию и Валахию... лучше бы он дал Австро-Венгрии (sic!) рассыпаться, что и произошло бы без вмешательства России в Венгерскую революцию 1848 года». Не останавливаясь на «стратегической», как он ее называет, ошибке Николая I о выводе войск из двух княжеств, совершенно ясно, что, несмотря на энергичные попытки казаться образованным, Мединский не более чем агрессивный невежда. Простой поиск, даже в российской поисковой системе, показал бы кремлевскому «специалисту», что Австро-Венгрия не могла рассыпаться до того, как была создана. В других местах его изложение пестрит, как обычно, цитатами, которые никогда не были написаны или произнесены, еще раз показывая, что самый важный ингредиент кремлевской пропаганды – это самодостаточная глупость. Например, упоминая Дмитрия Кантемира, Мединский говорит о том, что он был «хорошим знатоком османской музыки», что совершенно верно, но забывает упомянуть о его историографических занятиях. Неудивительно, ведь сам Кантемир пишет о латинском происхождении румын и этнолингвистической идентичности жителей Молдавии и Валахии. По сути, в стиле советской пропаганды 1930-х годов Мединский не упоминает о том, что Валахия также называлась Румынской страной, подчеркивая лишь, что большинство населения составляли «православные», не поясняя, однако, их этнического происхождения.
Под предлогом разжигания «молдавского ревизионизма» Кремль в лице Мединского обращается не только к ностальгирующим румыноязычным молдаванам, но особенно к русским и другим имперским меньшинствам в Бессарабии. В частности, он обещает этим привозным «молдаванам» восстановление «исторической государственности» Бессарабии как «законной» преемницы всей Молдовы, но в структуре новой Российской империи. Не случайно, завершая свою отвратительную речь, Мединский пожелал «историческому молдавскому народу» воплотить в жизнь свою «мечту» о Великой Молдове. «Лучше Великая Молдова, чем Румыния...», – заключил он с полным презрения жестом. И здесь российская пропаганда находится в плену собственной лжи и политических рассуждений, которые больше подходят для кабинета психиатра, чем для исторического факультета. Хотя оккупация Бессарабии в 1812 году, говорит Мединский, происходила не в ущерб Молдавии, а Османской империи, благодаря присоединению к Российской империи Бессарабия стала законной правопреемницей государственности старой Молдавии, утраченной при образовании Румынии.
Чтобы не быть до конца предсказуемым, Мединский также запускает новый российский нарратив в отношении проблемы «золотого запаса» Румынии. Советник Путина утверждает, что этот вопрос уже был «решен» с согласия Румынии в 1945-1946 годах, когда советские и румынские власти договорились, что сумма военных репараций, причитающихся СССР от Румынии, должна быть уменьшена на сумму, равную «золотому запасу», депонированному в 1917 году в России. Естественно, Мединский не приводит ни одного советского документа в поддержку своего утверждения. Такая «неряшливость» показывает, что новый нарратив – это скорее обиженная и запоздалая реакция на резолюцию Европарламента, принятую весной этого года, и что, как обычно, когда у Кремля нет аргументов, он выдает откровенную ложь.
Постсоветская культурная неопределенность и уязвимость Республики Молдова перед российской ложью
Второй эпизод, посвященный участию молдаван во Второй мировой войне в рядах Красной Армии, хотя и кажется пересказом старых советских припевов, служит дополнительным аргументом в пользу исторической предопределенности Бессарабии как части Российской империи. Кроме того, этот эпизод служит идеальным предлогом для пересказа всего советского фольклора о румынских солдатах, воевавших в СССР, который основан на фальсификациях советской пропаганды. Когда Мединский рассказывает о 22 героях СССР в Советской Молдавии, он по своей скромности умалчивает о том, что ни один из них не был родом из Бессарабии. Точно так же он не рассказывает, что среди «советских партизан» в Бессарабии, которых было гораздо меньше, чем на мемориальных досках, установленных после войны, не было ни одного румына.
Помимо привычной подачи российской лжи о Румынии, следует признать, что историографическая видеопродукция Мединского может оказать большое влияние на молдаван в напряженной политической ситуации. В отличие от Румынии, где наглые нелепости Мединского никому не известны, в Молдове, которая упорно продолжает учить русский язык почти в тех же числах и с тем же успехом, что и во времена СССР, подобные сладкозвучные песни могут привлечь не только наследников имперских колонизаторов. Сожалея о советском прошлом или стремясь к европейской интеграции, многие молдаване желают сохранить свою «культурную специфику», которая зачастую заключается лишь в неравном смешении цивилизаций, но только по отношению к Румынии и румынам. Кроме того, отсутствие румынской политики противодействия российской пропаганде в Молдове, не зависящей от политических целей Кишинева, означает, что Бухарест лишь косвенно способствует укреплению этой тенденции. А ведь именно такое состояние постсоветской культурной неопределенности является идеальной средой для распространения российских представлений о политическом устройстве Европы.
---copie-image.webp)
