В последние годы Турция все чаще пыталась проецировать свою силу за пределы своих границ, будь то Средиземное море, Кипр и Ливия в качестве ключевых фигур в политике Анкары, страны Африки к югу от Сахары, Ближний Восток или Кавказ. Для достижения своей цели Анкара часто полагалась на агрессивную дипломатию, свою оборонную промышленность и свои вооруженные силы. Эта политика будет продолжена в 2023 году, и ее основные ставки — Северный Кипр и энергетика.
Запасы углеводородов, большая ставка в Средиземноморском регионе
21 декабря 2022 года итальянская группа ENI объявила об открытии нового месторождения природного газа примерно в 160 км к юго-западу от острова Кипр. По предварительным оценкам, месторождение может составлять более 85 миллиардов кубометров, что составляет примерно пятую часть годового потребления газа всего Евросоюза. Общие запасы, обнаруженные к настоящему времени в кипрских территориальных водах, по оценкам, приближаются к общему количеству, ежегодно потребляемому Европой. Поэтому неудивительно, что кипрские резервы являются важной целью, особенно в нынешних условиях, когда Союз стремится резко снизить свою энергетическую зависимость от России. Но эти природные богатства также обостряют спор с Турцией, которая не признает греческую администрацию в Никосии и остается единственной страной, признающей и поддерживающей турецкое образование на севере острова.
Напряженность вокруг Кипра вписывается в множество региональных эволюций, в рамках которых Анкара продолжает играть довольно агрессивную роль. Несмотря на усилия по нормализации отношений с «тяжеловесами» в регионе, особенно с Израилем, Египтом, Объединенными Арабскими Эмиратами и Саудовской Аравией, Турция все же не оправдывает некоторых их важных ожиданий, особенно со стороны арабских государств. Таким образом, Анкара продолжает оказывать решительную поддержку ливийскому режиму в Триполи, который, в свою очередь, остается эманацией «Братьев-мусульман». Анкара и Триполи подписали в 2019 году соглашение о демаркации морских границ без учета прав, на которые претендуют другие государства региона. В ответ Египет заключил с Грецией соглашение о разграничении морских экономических зон, аннулирующее турецко-ливийскую сделку.
Но Турция не остановилась на достигнутом. Она заключила с режимом в Триполи соглашение об эксплуатации углеводородов в оспариваемой зоне Средиземного моря, этим предоставляя значительные возможности для специализированных турецких экономических агентов. 25 октября Турция и правительство Триполи заключили в Стамбуле два соглашения о военном сотрудничестве в таких сферах, как безопасность границ, военная техника (не уточнено какие именно), борьба с организованной преступностью и терроризмом. Будет создан комитет по военному сотрудничеству, который также будет контролировать программы обучения ливийских военных летчиков на самолетах и вертолетах, также предоставленных Турцией.
Армия как инструмент турецкой власти: Африка и Ближний Восток
Турецкие военные в последние годы фактически расширили свое присутствие в Африке, выполняя военные миссии (или участвуя в международных) в Мали, Центральноафриканской Республике, Сомали и Демократической Республике Конго. В последнее время Анкара также активизировала контакты с Алжиром, где она стремится стать крупным игроком в разработке углеводородов и, в более общем плане, во внешней торговле и экономике этой страны. Также в арабском мире, в северной Сирии, а также в северном Ираке Турция продолжает свою агрессивную политику безопасности на территории двух суверенных государств против терроризма «РПК» и фракций, которые она считает связанными с «РПК», особенно «YPG». Эти курдские ополчения являются основным элементом «Сирийских демократических сил» (СДС), которые формально поддерживаются Вашингтоном. Основная проблема Анкары в этом контексте заключается в том, что ни режим в Дамаске, ни Россия, ни США, ни какое-либо другое действующее лицо не относится к «Отрядам народной самообороны» как к террористической организации, как это делает Турция. Наоборот, все эти стороны считают «YPG» силой, которая боролась и продолжает успешно бороться с террористами Исламского государства.
Анкара по-прежнему угрожает четвертой крупной военной операцией на северо-востоке Сирии против «YPG» после операций 2016, 2018 и 2019 годов. И это несмотря на явное противодействие Москвы и Вашингтона, Дамаска, Тегерана, а также некоторых европейских столиц, включая Брюссель. Все обращают внимание на опасность, которую новая турецкая военная операция будет представлять для мира и стабильности в регионе, где продолжает действовать Исламское государство, а баланс между силами, вовлеченными в гражданскую войну, очень хрупок. Важно отметить, что и в Дамаске, и в Багдаде соответствующие правительства сейчас открыто выражают свое недовольство турецким военным присутствием на их территории, что представляет собой подрыв суверенитета двух государств.
Анкара расширяет свое влияние за счет экспорта оружия
Все более важную роль в проецировании влияния Турции играет оборонная промышленность страны. Недавно Албания стала 27-м государством, приобретшим дроны Bayraktar TB2, в списке, который включает Польшу, Туркменистан, Марокко, Азербайджан, Украину, Кыргызстан, Пакистан, Ливию и многие другие африканские страны. В число будущих покупателей входят Ирак, Румыния, Узбекистан или Казахстан, а также другие страны, в том числе члены НАТО, которые заявили о своем интересе. Турецкие беспилотники уже доказали свою эффективность в конфликтах в Украине и Нагорном Карабахе, в пограничном споре между Киргизией и Таджикистаном, в гражданских войнах в Сирии и Ливии, а также в других конфликтах разной интенсивности в Африке.
К этому добавляются все более важные разработки и экспорт другой турецкой военной техники, такой как ракеты малой дальности, танки или вертолеты, а также различные виды индивидуального вооружения и другой техники. В мае 2022 года оборот турецкой оборонной и аэрокосмической промышленности уже превысил 10 миллиардов долларов США. Координатор этой политики, Президиум оборонной промышленности, подчиненный президенту Эрдогану, объявил в этом контексте, что количество профильных проектов увеличилось с 62 в 2002 году до 800 в 2022 году. А среди стран, импортирующих вооружение и военную технику из Турция теперь есть и очень отдаленные, например, Индонезия, Филиппины или Бангладеш, а также многие африканские страны. Таким образом, можно говорить о глобальной проекции интересов турецкой оборонной промышленности. Но эти успехи не означают расширения прежнего круга «сильных сущностей» во внешней политике, которая по-прежнему ориентирована преимущественно на региональные императивы. И Кипр, на который мы должны вернуться, является важным пунктом интереса.
Как Турция пытается добиться признания Северного Кипра
На территории, контролируемой турецким образованием на севере острова, Турция уже разместила более 40 000 солдат. В сентябре президент Эрдоган и его министры обороны и иностранных дел пригрозили, что Анкара увеличит свое военное присутствие, добавив новые наземные, военно-морские и воздушные силы, в том числе самые современные боеприпасы и военную технику. Политический контроль над режимом в Никосии/Лефкоше в настоящее время обеспечивается президентом Эрсином Татаром, который, похоже, следует указаниям Анкары во всех аспектах внутренней и внешней политики.
2023 год может стать годом, когда Турция активизирует усилия по международному признанию турецкого образования на севере Кипра, с признаками того, что Азербайджан, Пакистан и другие государства могут присоединиться к этим усилиям.
Следует добавить, что турецкое образование на севере Кипра уже имеет статус наблюдателя в Организации экономического сотрудничества и Организации исламского сотрудничества, а также в Международной организации турецкой культуры. Также имеет представительства в 18 странах, включая Германию, США, Азербайджан или Пакистан. Турция была главным сторонником в этом контексте и в ноябре предприняла новый шаг в том же направлении, пригласив Северный Кипр присоединиться к Организации турецких государств со статусом наблюдателя. Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу по этому поводу выступил с крайне агрессивной речью в адрес протестовавших Соединенных Штатов и Европейского Союза, ясно указав, что Анкара будет шаг за шагом следовать своей политике поддержки международного признания турецкого образования на Кипре, независимо от противодействия любого другого действующего лица.
Северный Кипр, «авианосец», через который Анкара может контролировать потоки энергоресурсов в Европу
Таким образом, Турция входит в 2023 год с более высокими амбициями, чем ожидали некоторые аналитики. Несмотря на официальную инфляцию почти в 90% и огромный дефицит, экономика страны продолжает функционировать, а оборонная промышленность даже переживает беспрецедентное развитие, пользуясь твердой поддержкой президента. Хотя оборонная промышленность, как и все другие национальные отрасли, по-прежнему зависит от импорта технологий, сырья и капитала, она становится все более конкурентоспособной. Турецкое предложение в различных сферах безопасности просто продаются, а разного рода конфликты в регионе служат доказательством их эффективности.
В этом контексте Кипр все больше и больше становится одним из чрезвычайно важных элементов региональной стратегии Анкары. С международным признанием или без, север острова останется под контролем Турции, которая будут использовать эту территорию как своего рода огромный авианосец, откуда можно будет проецировать силу и влияние, в различных конфигурациях, как в восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Ресурсы природного газа в этом районе в настоящее время являются главным пунктом интереса, но усиление позиций Анкары на острове дает ей другие возможности, которые она, безусловно, будет использовать, возможно, даже более агрессивно, чем раньше, в 2023 году.
Таким образом, Турция сможет обусловить поддержку любого проекта перевода энергоносителей в Европу из восточного Средиземноморья, где есть важные месторождения, а также из территориальных вод Египта, Израиля и Ливана. Анкара с еще большим апломбом будет разыгрывать кипрскую карту в споре с Грецией, споре, который практически охватывает всю восточную половину Средиземного моря, а также Эгейское море. Та же карта будет разыграна в Брюсселе, где важно влияние Афин и Никосии, но тем заметнее будет давление Анкары. Развитие отношений внутри того же треугольника Анкара-Афины-Никосия отразится и на НАТО, хотя Кипр не является членом этой организации. По умолчанию они также повлияют на турецко-американские отношения.
С точки зрения, представленной здесь, 2022 год можно рассматривать как год, в котором Анкара шаг за шагом выстраивала стратегию в расширенном регионе Восточного Средиземноморья, в котором Кипр был координационным центром. Хотя большинство аналитиков турецкой внешней политики предпочитали смотреть в сторону Нагорного Карабаха, Сирии или Ливии, я всегда считал, что остров всегда был настоящим пунктом интереса для Анкары. И я верю, что события 2023 года подтвердят это видение. Стратегическое положение и природные богатства Кипра являются слишком привлекательными целями для турецких политиков, независимо от того, кто окажется у власти после выборов, намеченных на середину следующего года.
