В Румынии вновь наблюдается феномен «черных списков». Легионеры и коммунисты использовали такие списки для устранения своих противников. Первые спровоцировали настоящую спираль политического насилия и смерти.
Крайне правые в межвоенной Румынии и феномен политического насилия
Румыния после Первой мировой войны была вдвое больше Старого Королевства не только по площади и населению, она изменилась не только географически и демографически, но и в плане политического ландшафта и механизмов. Голосование стало всеобщим для мужчин, на политической сцене появилось больше партий, миллионы крестьян стали землевладельцами благодаря аграрной реформе, политическая организация крупных землевладельцев – Консервативная партия – исчезла, а в результате объединения всех румынских территорий, этнические меньшинства составляли 28% от общей численности населения. То, что обещало стать Счастливой Румынией, обернулось благодатной почвой для экстремизма, несмотря на то что на Парижской конференции Румыния была на стороне победителей. Последствия войны ощущались в Европе во всех отношениях, а насилие, лишения, коррупция и трудности первых послевоенных лет на фоне растущего ксенофобского национализма создавали благоприятную среду для экстремистских движений. Фашизм и коммунизм находились в зачаточном состоянии, но они начнут подпитывать друг друга.
На тот момент Румыния не была страной, где политические преступления были распространены: со времени убийства премьер-министра Барбу Катарджиу в 1862 году прошло несколько десятилетий. С этой точки зрения румынский межвоенный период также претерпевал глубокие изменения. Уже в 1920 году группа коммунистов-анархистов организовала нападение на Сенат, в результате которого погибли греко-католический епископ Деметру Раду, министр юстиции Димитрие Гречану и сенатор Спиреа Георгиу. Затем, в 1923 году, вокруг Корнелиу Зеля-Кодряну и части Лиги национальной христианской защиты была создана группа, целью которой было убийство владельцев газет и политиков. Хотя на время их удалось избежать, убийства все же начались, причем самым громким делом тех лет стало убийство префекта Ясс Константина Манчу, совершенное тем же Кодряну в октябре 1924 года. Вот только все эти радикалы были оправданы, причем в атмосфере, когда залы суда были полны их сторонников, присяжные восхищались ими, а судьи, то ли сочувствуя им, то ли из страха, не возражали. Путь радикальной молодежи к политическим преступлениям был не только открыт, но зачастую проложен при пособничестве властей.
1930-е годы начались на фоне мирового экономического кризиса, по окончании которого канцлером Германии стал Адольф Гитлер. В Румынии число легионеров выросло с 500 в 1927 году до 6000 в конце 1930 года (см. Armin Heinen). В 1931 году, после очередного покушения, на этот раз на Константина Анджелеску, заместителя государственного секретаря в Министерстве внутренних дел и бывшего министра народного просвещения, Железная гвардия была объявлена вне закона. В декабре 1933 года, после подписания нового указа о роспуске Железной гвардии и запрете экстремистской партии принимать участие в выборах, премьер-министр И.Г. Дука был убит тремя легионерами на перроне железнодорожного вокзала в Синае. Впервые за 70 лет премьер-министр Румынии становился жертвой покушения. Эти убийства не только не отталкивали молодежь, но даже побуждали некоторых присоединиться к Движению. Более того, молодые интеллектуалы также не испытывали нравственных терзаний. Самые яркие из них присоединились к Легиону, покоренные идеалами, речами и действиями Капитана и других лидеров, причем среди них были и выдающиеся интеллектуалы. Как отмечает Зигу Орнеа в одной из классических работ, посвященных ультраправым в Румынии, Константин Нойка, до того как стать последователем Легиона, объяснял этот феномен: «В социальном плане молодежь означает категорию людей, которые не находят себе места. В профессиональном плане молодые люди являются или делают вид, что являются более учеными, более специализированными, чем представители старого мира. В этическом плане молодые люди представляют себя незапятнанными и поэтому способными протестовать против безнравственности нашей общественной жизни. Наконец, молодые люди хотят быть реформаторами». Таким образом, numerus clausus, установление максимальной процентной доли евреев, принимаемых в университеты, которого студенты требовали в начале 1920-х годов, было уже недостаточно, и теперь целью стало безусловное numerus nullus, другими словами, исключение евреев из университетов.
Первый «смертный список», объявленный легионерами: политические противники и любовница короля
Именно в такой атмосфере с 3 по 5 апреля 1936 года в Тыргу-Муреше проходил съезд Союза христианских студентов – на самом деле тех, кто симпатизировал легионерам, – на котором присутствовало более 2000 человек. С самого начала пути было ясно, против кого были настроены студенты, когда в Синае некоторые из них вышли из поезда, чтобы помочиться на мемориальную доску, посвященную премьеру Дуке. На следующее утро в православном соборе в центре города Тыргу-Муреш студенты принимали участие в молебне Te Deum, который служили шесть священников, после чего они отправились в сторону нынешнего Дворца культуры. В архитектурном памятнике стиля Сецессион открытие Съезда началось с исполнения королевского гимна и зачитывания телеграммы, которая должна была быть отправлена государю Карлу II в знак благодарности за материальную помощь на организацию мероприятия, оказанную им непосредственно из своей личной казны. Основные выступления были посвящены таким темам, как «За кулисами нации», «Румыны за рубежом», «Македонцы-румыны», «Жители Тимока», «Жидовский вопрос», «Разрушительные социальные течения», «Масонство», «Церковь и националистическая молодежь», а вечера были посвящены таким конференциям, как «Единство румынской нации» или «Проблема измены» и, в последний день, «О румынской человечности» Ернеста Бернеа.
После двух дней дебатов на тему румынизма, антисемитских и ксенофобских выступлений, панегирика Адольфу Гитлеру от Георге Фурдуя, председателя Национального союза христианских студентов Румынии, чтения письма к Бенито Муссолини, после восхваления имени Корнелиу Зеля Кодряну, основная тема конгресса была очевидна: сохранение национальной идентичности перед лицом внешних опасностей, в частности, но также и тех, что исходят изнутри. Самым часто упоминаемым врагом был еврей, независимо от того, шла ли речь о масонстве, которое, как было сказано, «стремится к отрицанию нации и христианства, понимая, что, уничтожив их, оно будет питать еврейский путь к мировому господству», говорилось ли об опасности того, что «еврейская раса стремится полностью заразить наши души», или о том, что студенты-аптекари собираются «выжать деньги из румынского крестьянина», или о том, что «жиды скупают землю по позорным ценам».
После чествования нескольких молодых людей, объявленных национальными героями, «убитых по приказу либерального правительства», были пропеты гимны погибших легионеров и никадоров (убийц И.Г. Дуки), несмотря на то что одним из условий санкционирования съезда был отказ от апологии политических убийств. Чтобы смягчить этот вызывающий жест по отношению к властям, которые одобрили и поддержали съезд, Георге Фурдуй обратился к прессе, которой было поручено написать, чтобы информация дошла до Службы безопасности, что «на этом съезде не прозвучало никаких апологий убийства, но были почтены три героя, которые спасли будущее нации».
Кульминацией этой эйфории насилия стало голосование по студенческому предложению, которое содержало, помимо прочих положений, два, заставивших напрячься всю политическую элиту. Первое требовало исключить студентов, имеющих связи с Национал-цэрэнистской и Национал-либеральной партией, из всех студенческих обществ и вывесить их имена во всех штабах организаций, а второе – наказать «каналий» и «предателей». Причем эти термины не использовались в общем смысле, на этот раз им соответствовали: Арманд Кэлинеску, Вирджил Маджеару, Михаил Стелеску, Габриел Маринеску, а также Елена Лупеску. А чтобы это предложение не выглядело просто угрозой, были созданы команды, которые должны были «восстановить честь и смыть позор». У каждого из «эскадронов смерти», как их называли, был свой лидер, который клялся «ценой своей крови» выполнить задание. Впервые в публичном тексте обсуждалось физическое устранение политических деятелей или приближенных к королю. Александру Кантакузино предстояло возглавить команду против «закулисной» дамы Елены Лупеску, которая, по словам одного из ораторов, «готовила Капитану цианистый раствор». Георге Иораш возглавлял команду, которая должна была ликвидировать Габриеля Маринеску, Паул Кража был руководителем команды, направленной против Арманда Кэлинэску, Г. Фурдуй – против Михаила Стелеску, Николае Круду – против Георгия Тэслэуану, Штефан Джорджеску – против Плешеа, а Паул Мэркулеску – против Вирджила Маджеару. Изучив имена тех, на кого готовились покушения, можно увидеть, что это были представители разных слоев общества: любовницы короля, члены правительства или ближайшего окружения государя, члены демократических партий, а также бывшие легионеры, которых считали предателями.
«Смертные списки» вызвали виток политического насилия
В последующие дни отголоски съезда были соизмеримы с тем, что заявляли и планировали студенты в Тыргу-Муреше. Некоторые из них были задержаны, но позже отпущены. В этих условиях неудивительно, что Зизи Кантакузино-Грэничерул, председатель партии «Все для Отечества», говорил, что «в недавней битве, которую вы вели вместе со студентами-легионерами, мне не понравилось, что все закончилось лишь таким количеством побоев». Но вскоре стали очевидны последствия съезда: в июле 1936 года Михаил Стелеску, бывший легионер, был убит в Брынковеановской больнице, где он находился на лечении. В циркуляре, изданном председателем Национального союза христианских студентов Румынии, говорилось, что «этим делом были отомщены все измены нации». Правда, убийцы были приговорены к большим срокам заключения. Последовали убийства Арманда Калинеску, Вирджила Маджеару и Габриела Маринеску – если назвать только тех, кто числился в «смертных списках». Судьба была не более благосклонна к молодым легионерам, принимавшим участие в акции, некоторые из них были убиты без суда и следствия карлистскими властями. Вместе с К.З. Кодряну и убийцами И.Г. Дуки, в Тынкэбешть были убиты и «децемвиры», убийцы Михаила Стелеску. Затем, после убийства Арманда Кэлинеску в сентябре 1939 года, в тюрьмах были убиты другие группы легионеров, в том числе Александру Кантакузино, Георге Фурдуй, Паул Кража. Таким образом, преступление провоцировало преступление, экстремистское движение, склонное к насилию, сталкивалось с авторитарным государством, в котором правосудие уже не вершилось в зале суда.
«Смертные списки» и идея наказания «каналий» и «предателей» не умерли вместе с их создателями, а вернулись с новой силой в коммунистический период. После падения коммунизма в 1989 году межвоенный период часто рассматривался как образец для подражания, но вскоре Румыния познала и жестокость языка, и угрозу списков. Хотя в стране почти нет евреев, еврей все равно оставался репрезентативным врагом для таких тем, как «угроза нации», продвижение идей космополитизма и «разграбление страны». С другой стороны, списки были призваны оказать давление на власть, представителей судебной системы и критически настроенных представителей гражданского общества. Отсутствие авторитета государства перед лицом языка ненависти поощряло прославление преступников и политических преступлений. Церемонии в Тынкэбешть, угрозы в Интернете, анонимные или нет, списки журналистов, политиков и интеллектуалов – это отголоски фашистского прошлого, которое никогда не было по-настоящему осуждено.
⁕ Цитаты из этой статьи и часть представленных в ней сведений можно найти по следующей ссылке: https://www.academia.edu/64378147/Congresul_studen%C8%9Bilor_de_la_T%C3%A2rgu_Mure%C8%99_3_5_aprilie_1936_Ideologie_propagand%C4%83_%C8%99i_antisemitism
