Пожертвовать
31 марта 2022 года Аналитический центр «Левада» опубликовал результаты опроса о «чувствах», вызванных так называемой «спецоперацией» в Украине среди граждан России. Опрос проводился месяц спустя после начала войны против Украины (24-30 марта 2022 года), и не исключено, что некоторые показатели могли измениться, особенно в условиях растущих потерь и массовых убийств, зафиксированных после вывода русских войск из некоторых населенных пунктов. Тем не менее, по этим данным можно судить, как эволюционируют «страсти и чувства» россиян в отношении этой темы, и как они корректируют свою поддержку действий властей.
По данным «Левада», чувства, вызванные «спецоперацией» в Украине, разделили русский мир (на территории России) на два лагеря: 51% опрошенных граждан России испытывают гордость за свою страну, а 31% – страх. Та же «спецоперация» породила гнев (8%), радость и воодушевление (по 7%), подавленность (6%) и стыд (5%). Лишь немногие не смогли определить свои чувства или признали, что не испытали каких-либо особых чувств. Здесь важно отметить, что эти проценты значительно отличаются от одной возрастной группы к другой. В то время как молодежь в большей мере испытывает страх и тревогу, люди старше 55 лет, как правило, в большей мере поддерживают решения политического руководства, являясь основным источником популярности кремлевского лидера.
Права и свободы были нарушены, но это не так важно
Краткий исторический экскурс в 2014 год показывает, что в такие моменты, как аннексия Крыма, начало военной агрессии и поддержка сепаратистов на востоке Украины, русские «сплотились» вокруг своего лидера и автоматически поддержали его решения. Чего нельзя сказать о других политических деятелях. Система позаботилась о том, чтобы в верхах была только одна важная фигура, вокруг которой выстраивалась вертикаль власти, без альтернатив. Популярность Владимира Путина значительно выросла в 2014 году. То же самое происходит и сейчас. Когда Путин не борется с внешним врагом, его популярность падает, как и тогда, когда он запустил пенсионную реформу и допустил брешь в стратегии поддержания имиджа сильного лидера. Социально-экономические субсидии и партнерство с коррумпированными региональными политиками или общественными деятелями, извлекающими выгоду из своих гуманитарных акций, не так эффективны, как образы «осажденной крепости» и «внешнего врага».
К концу марта популярность президента достигла 82%. Более того, 81% россиян, принявших участие в опросе, так или иначе поддержали военную агрессию России в Украине, хотя некоторые из них сказали, что чувствуют страх и тревогу в связи с новыми реалиями. Я сказал «так или иначе», потому что эта поддержка не всегда опирается на рациональные аргументы. Скорее, на данный момент мы наблюдаем негласный консенсус: Кремль делает вид, что на востоке Украины защищает русских от геноцида, в России – от распространяющегося фашизма, или же предотвращает организованное американцами нападение на Российское государство, а граждане делают вид, что поддерживают своего лидера Владимира Путина. Антивоенное протестное движение, возникшее после 24 февраля, резко пошло на убыль, даже если с тех пор было задержано более 15 тысяч человек.
Пассивная поддержка, оказываемая Владимиру Путину, показывает, что россияне пытаются выделить для себя зону психологического комфорта, в которой им не нужно искать дополнительных аргументов и подвергать сомнению решения, затрагивающие их личные права и свободы. Фактически, когда они вышли на уличные акции за политические права (декабрь 2011 и май 2012 года), они подверглись репрессиям, а лидеры оппозиции были устранены. Это скорее отказ от политических свобод в обмен на иллюзорное личное спокойство.
Почему люди молчат? Те, кто не молчал раньше, пострадали и находятся либо в тюрьме, либо за границей, откуда, по их мнению, они смогут внести свой вклад в изменение политической системы. Однако со временем эти уехавшие люди могут обнаружить, что система лишила их легитимности и превратила во врагов, что они утратили доверие к себе из-за гораздо более изощренных механизмов пропаганды и дезинформации, чем те, с которыми им приходилось иметь дело, когда они еще были на территории Российской Федерации.
В свою очередь, те, кто остался, твердо убеждены в том, что они ничего не смогут изменить и им безопаснее подчиняться и приспосабливаться к новым реалиям, навязываемым властями, которые продолжают подавлять индивидуальные свободы с помощью все более репрессивных законодательных механизмов. Недавно Госдума разработала новый законопроект, по которому, если он будет принят, власти смогут объявлять иностранными агентами и тех, кто не получает внешнего финансирования, но находится под «воздействием» иностранного источника (проводили формальные или неформальные исследования политических акций, например, организации протестов). В таких условиях становится все труднее действовать или быть активным в публичном пространстве и выражать иные точки зрения.
Большинство россиян равнодушно к «праву на жизнь» военных
В том же опросе Левада-центр попытался понять мотивацию тех, кто не поддерживает войну против Украины. Около 43% респондентов заявили, что их позиция состоит в осуждении войны в целом, и только 19% осознают, что Украина – «другая страна», суверенитет и целостность которой Россия должна уважать. Здесь же видно, что только 8% опрошенных говорят, что они против войны, потому что гибнут российские солдаты. Последняя цифра особо важна, если принять во внимание тот факт, что послания на русском языке, записанные украинскими общественными деятелями, строились и строятся вокруг идеи «права на жизнь» для российских военных. Этот процент мог несколько измениться после гибели крейсера «Москва», так как некоторые матери русских моряков с затонувшего крейсера начали интересоваться судьбой своих сыновей. Все же, интенсивность воздействия на общественное мнение была невысокой, и гибель крейсера не привела к повторению кризисных сценариев, которые пережила Россия во время чеченских войн или при гибели подводной лодки «Курск».
По данным украинских властей, к концу апреля в войне в Украине погибло более 23 тысяч российских солдат. Российская сторона, разумеется, не подтверждает эти цифры, утверждая, что их количество остается ниже 1.900.
Ана Политковская, российская журналистка, убитая 7 октября 2006 года, нарисовала в своем «Русском дневнике» идеальный портрет матери российского солдата, погибшего или серьезно пострадавшего в ходе чеченских войн. Тогда единение матерей превратилось в общественное движение – Союз комитетов солдатских матерей России (состоящее из более 200 организаций на территории России), которое российским властям с большим трудом удалось остановить. Они активно участвовали в еще не полностью подконтрольном властям информационном пространстве и пытались выдвигать претензии на политическое участие в определенных избирательных процессах. Сейчас, хотя Интернет стал более доступным и у людей существует возможность поиска альтернативной информации, россиянам не удается выйти из своей зоны физического комфорта, даже когда их психологический комфорт испытывает все большее напряжение. Причем ситуация будет продолжать ухудшаться, ведь к числу погибших в результате войны могут прибавиться и другие пострадавшие: больные, лишенные права на здоровье и качественное медицинское обслуживание, люди из других уязвимых групп.
Соблюдение прав и свобод личности в России редко было приоритетом для политических лидеров. Наоборот, они всегда искали механизмы подавления или преобразования и подрыва важности этих прав и свобод. Эта стратегия во многом способствовала укреплению механизмов контроля над эмоциями и общим состоянием граждан России. Большую часть времени они приспосабливаются или подчиняются, и только когда уровень страданий достигает максимума, это ведет к эрозии политического режима. Ближайшие месяцы могут стать решающими в этом отношении для режима в Москве. Последствия санкций становится все труднее контролировать. И если сейчас россиянин предпочел политический договор с властью, то вскоре он начнет ставить под сомнение этот социально-экономический договор.
