Пожертвования
Veridica.md
В декабре 2019 года на инаугурации своего первого президентского срока Урсула фон дер Ляйен заявила, что ей нужна «геополитическая комиссия». Пять лет спустя добрая фея, кажется, дала вновь утвержденному председателю комиссии то, что она хотела. Но имя доброй феи звучит немного странно: Владимир Путин. Европа оценила реальность и решительно отреагировала на вторжение России в Украину. Но насколько геополитичной будет та же Европа - то есть будет ли она играть роль значимого международного игрока - в ближайшие годы?
Не только вторжение России в Украину, но и конфликты Израиль-Хамас и Израиль-Хезболла, а также наращивание военного присутствия Китая показали, что Европа не имеет того международного политического веса, к которому она могла бы стремиться, учитывая ее экономическую мощь, а также количество стран ЕС и вес многих из них. Однако глобальное влияние Европы было подорвано тем, что странам-членам было трудно занять единую позицию по некоторым ключевым вопросам и не хватало эффективных международных рычагов.
Больше геополитики, именно, потому что мы полюбили геополитику
Европейский Союз более чем достойно справился с конфликтом в Украине, оказав масштабную экономическую, дипломатическую и военную поддержку стране, подвергшейся нападению авторитарной путинской России. Ему даже удалось урегулировать разногласия в Европейском совете глав государств, где вечный идеологический клоун континента Виктор Орбан оказался в центре почти всех санкционных пакетов, но сумел лишь застопорить ход событий или добиться «исключения олигархов» для православного патриарха Кирилла, давнего приближенного Путина, который был исключен из списка лиц, подпадающих под санкции.
Несмотря на все упрямство Орбана, дела идут хорошо, или, по крайней мере, лучше, чем ожидалось. Даже если Европейский союз не поверил - как многие из нас - в англо-американские предупреждения о российском вторжении 24 февраля 2022 года, он быстро отреагировал и сделал то, что казалось немыслимым до вторжения - в частности, поставил тяжелое вооружение (танки Leopard - лишь один из примеров) стране, воюющей с Россией.
Но все это были кризисные решения, скорее тактические и реактивные, чем стратегические и дальновидные. Однако потребность Европы в обороне - изначально она называлась «стратегической автономией» - стала очевидной еще во времена Трампа в США. Она начала теоретизироваться в таких документах, как манифест Европейской народной партии, обнародованный весной в Бухаресте. В нем речь шла о таких вещах, как Европейский оборонный союз и пост комиссара по обороне, который одобрила и внедрила Урсула фон дер Ляйен, которая тем временем получила свой второй срок на посту главы Комиссии. Последнее переросло в предложение о должности еврокомиссара в лице литовца Андрюса Кубилюса, ярого сторонника Украины. Но о его заявленных намерениях пока ничего не известно. Пресса задается вопросом за что будет отвечать новый комиссар по обороне, и все склоняются к тому, что он будет «комиссаром по оборонной промышленности», а не «комиссаром по обороне», в то время как европейская армия - это даже не европейская мечта.
Высокие представители Европы без палки
«Говори вежливо, но носи с собой большую палку»: пожалуй, нет фигуры международного масштаба, которая в меньшей степени соответствовала бы геополитической аксиоме президента США Теодора Рузвельта, чем Жозеп Боррель, Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности до вступления в должность нового состава Комиссии. Его резкий стиль был высмеян изданием Politico в статье, в которой оно насчитало не менее 17 позиций Борреля только с 2024 года, в которых он «осуждал» различные международные события, от покушения на премьер-министра Словакии Роберта Фико до ситуации в Газе. Но, если отбросить личный стиль, становится ясно, почему Боррелл не может соответствовать аксиоме Рузвельта: у него нет «палки». Это признает даже цитируемая статья с заголовком «Самый бесполезный пост», обвиняя скорее должность, чем ее обладателя. Часто высмеиваемый в брюссельских кругах, Боррелл по сути «виноват» в том, что не может рассчитывать ни на решающий мандат от европейских государств, ни на геополитические рычаги. Альтернативой ироничным заявлениям было бы, в конце концов, соучастное молчание.
Продолжая аллегорию, мы, тем не менее, можем порадоваться тому факту, что Европейский Союз, похоже, решил производить «палки» для других, после того как доставил в Украину то, что у него было в запасе. Осталось выяснить, кому мы будем их раздавать.
Кайя Каллас и «европолитическая геополитика»
Но если мы не знаем, кому, то начинаем понимать, кто будет их раздавать. Это объявленный преемник Хосепа Борреля, Кайя Каллас. О бывшем (либеральном) премьер-министре Эстонии мы знаем то, что гарантирует если не реализацию, то, по крайней мере, определенную геополитическую позицию. Будучи выходцем из семьи политиков, с двумя дедами и матерью, депортированными во времена Советского Союза, эстонка была объявлена в российский розыск за свою инициативу по сносу советских памятников в своей стране. Все это историк Тимоти Гартон-Аш называет «двигателем памяти» в своей готовящейся к изданию книге «Homelands». Речь идет о формирующемся опыте каждого человека, который определяет некоторую политическую позицию и, в случае с известными личностями, исторические жесты. Нам в Румынии это знакомо: те из нас, кто пережил коммунизм, испытывают труднопреодолимое отвращение к любому левому политическому мышлению.
Новому Верховному представителю Европы всего 47 лет, и это кажется гарантией (необходимой, но не достаточной) четкой позиции континента по отношению к России, тем более что они с Урсулой фон дер Ляйен кажутся очень совместимыми, в отличие от непростых отношений между ней и Жозепом Боррелем во время истекающего срока полномочий.
Каллас приступит к своим обязанностям в атмосфере «морального превосходства» в Восточной Европе, которая неоднократно предупреждала об экспансионистских тенденциях России, но была проигнорирована ведущими западными державами. Однако последние утратили свое влияние в результате кризиса легитимности лидеров «франко-германского двигателя» Олафа Шольца и Эммануэля Макрона.
Поэтому мы можем надеяться на уточнение целей в отношении России. Но для «геополитики» нам нужно нечто большее: Китай с так называемым «Глобальным Югом», связанным в других контекстах с аббревиатурой «БРИКС» (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка). Международная пресса неоднократно отмечала в адрес Кайи Каллас, что у нее нет четкой позиции в отношении «остального мира». В вопросе о Китае она, вероятно, будет следовать линии председателя Комиссии, которая неоднократно и категорично поднимала вопрос об отношениях с Китаем.
Другими словами, геополитика Европы в ближайшем будущем может быть реализована скорее как «европолитика», сокращенная, континентальная версия глобального участия. Тем более что Европе также не удалось сыграть сколько-нибудь значимую роль на Ближнем Востоке, который на этот раз находится в непосредственной близости от нее. В завершающийся мандат появление Урсулы фон дер Ляйен и Роберты Метсолы в бронежилетах в Тель-Авиве в первые месяцы конфликта в Газе оставалось само собой разумеющимся и выглядело как антитеза яростной пропалестинской реакции Борреля, «высокого представителя» с бумагами. Поскольку жилеты не заменяют палки, два других высоких представителя континента могли лишь «осудить» ситуацию, как и их предшественник. За моментом солидарности и эффективности Европейского Союза в Украине последовал зловещий провал на Ближнем Востоке.
Признаки разъяснения в Европейском совете
Однако: «Кому вы звоните, если хотите поговорить с Европой?». Это высказывание, приписываемое Генри Киссинджеру (хотя он это отрицал), остается спорным. В запутанной системе ЕС комиссия больше похожа на склад палок, а ключ к разгадке находится в другом месте, в Европейском совете лидеров государств. Ее неспособность принимать четкие единогласные решения по важным вопросам, как того требуют европейские договоры, хорошо известна. Однако есть желание трансформировать Европейский Союз до уровня договоров, которые предусматривают, например, принцип единогласия в Совете. Более того, антидемократические тенденции Польши остались в прошлом, по крайней мере, пока не доказано обратное, поскольку партия «Право и справедливость» покинула правительство, а внутренние позиции Виктора Орбана уже не столь прочны как по экономическим, так и по политическим причинам. В Европейском совете могут возникнуть новые разногласия, но они никоим образом не будут касаться России.
В ближайшем будущем ситуация может стать более благоприятной для геополитики Европы и потому, что с 1 января, примерно в то время, когда комиссия фон дер Ляйен II вступит в должность, председательство в другом совете - ЕС - перейдет к Польше, стране с очень четкой позицией в отношении России. Это может сгладить дипломатический и «функциональный» путь для решений лидеров государств.
Румынская геополитика. Геополитика Чиолаку или Джоанэ?
Конечно, нас интересует и то, какую роль может сыграть Румыния в новой геополитической конъюнктуре. Наша страна занимает выгодное стратегическое положение - южную опору фланга НАТО, - но это не означает, что политики страны знают, как извлечь из этого выгоду. Возвращение Трампа в Белый дом - нежелательный сценарий для всей Европы, но для Румынии он будет иметь более серьезные последствия, поскольку наша страна имеет преференциальные отношения с США, публично подтвержденные в форме стратегического партнерства. Изолированная Америка оставит Румынию без политического компаса, и, как я уже говорил выше, неясно, как Европейский союз сможет заполнить вакуум внешнего влияния.
Конечно, многое зависит от исхода президентских выборов, которые пройдут этой зимой. Мирча Джоанэ в Котрочень был бы очевидным плюсом с этой точки зрения, поскольку у него есть опыт в дипломатии и НАТО, какие бы ляпы он ни совершал на телевидении в преддверии кампании. Что касается гипотезы Чолаку - или любой другой - скажем, что мерилом нынешних геополитических возможностей Румынии стала кампания Клауса Йоханниса на пост председателя НАТО. Автор этих строк еще не извинился, но делает это уже сейчас, потому что увидел в кампании последовательный и смелый подход, обеспечивающий региональное лидерство не только президенту, но и Румынии, даже в случае потери председательства, во главе почетной коалиции государств. Невероятно, но Йоханнис не имел такой поддержки. Однако, держась за свою кандидатуру до последнего часа, когда стало ясно, что она поддерживается только авторитарными режимами Венгрии и Турции и мешает функционированию НАТО, румынский президент проявил упрямство, ярко свидетельствующее о его политическом эгоизме, и втянул нас вслед за собой в категорию стран со странными «геополитическими» идеями, возможно, угрожающими будущему надгосударственных организаций, в которых они состоят.
О чем мы, собственно, говорим? Геополитика и военная мощь
Если, как заметил Оруэлл задолго до Франсуазы Том, политический язык призван «придать видимость солидности чистому ветру», то стоит спросить, что именно представляет собой «геополитическая» Европа. Энциклопедическое объяснение этого слова относится к влиянию географии на международные политические отношения. Однако до тех пор, пока речь идет о географии, невозможно не говорить о военной силе и силовых отношениях, как я уже делал выше. Конечно, Урсула фон дер Ляйен не могла прямо заявить о своем желании превратить Европу в военную державу. Но мы, как европейцы, чувствуем, что должны хотеть чего-то подобного. Проблема в том, что, по большому счету, Европейский Союз - это основанный на правилах консенсус стран, уставших воевать друг с другом, и это подтверждается самой сердцевиной ЕС, Сообществом стали и угля, которое превратило бассейн Рурх в источник общего процветания после того, как он был жизненной силой нацистской военной мощи.
Агрессия и угроза со стороны России, претензии Китая на роль сверхдержавы номер один и возможность нового президентства Трампа - все это мощные импульсы для жесткой и эффективной континентальной позиции. Однако «геополитическая Европа» означает Европу, избавленную от когнитивного диссонанса, которая честно (по крайней мере, негласно) принимает военные и дипломатические требования и гармонизирует их, насколько это возможно, с требованиями мира и процветания. Пока мы, европейцы, не сможем этого сделать, наши лидеры будут метаться из угла в угол.
