Эстонский парламент 9 апреля в третьем чтении принял закон о церквях и приходах, призванный заставить Эстонскую православную церковь московского патриархата разорвать каноническую связь с Москвой.
В том, что этот закон будет принят, не сомневался, кажется, никто: его поддерживали как партии правящей коалиции, так и некоторые оппозиционные политические силы. Против выступали лишь консервативные политики из Центристской партии и EKRE, опирающиеся во многом на русскоязычный электорат. Поэтому несмотря на то, что голосование не было столь единодушным, как при принятии закона о лишении граждан РФ права голоса на выборах, инициаторы добились желаемого.
В связи с тем, что Московский патриархат поддерживает агрессию против Украины, Эстония приняла меры против подчиненной Москве Церкви
Православие – самая популярная конфессия в Эстонии, хотя сами эстонцы – в массе своей лютеране. В стране много православных храмов, прямо напротив парламента, в самой высокой точке Таллинна возвышается собор Александра Невского, а в Пюхтице действует женский православный монастырь. Собор и монастырь ставропигиальны, т.е. подчиняются непосредственно московскому патриарху Кириллу.
Есть в Эстонии и Апостольская православная церковь, которая подчиняется Константинопольскому патриархату и во многом объединяющая этнических эстонцев, количество ее прихожан несопоставимо меньше, чем в ЭПЦМП.
Эстонское государство – и прежде всего, его силовые министерства – рассматривают московскую церковь как мягкую силу Кремля, оказывающее влияние на местное русскоязычное население и пытающуюся вмешиваться в местную политику. В прошлом десятилетии она довольно тесно сотрудничала с Центристской партией. При правлении центристов в крупнейшем столичном районе Ласнамяэ, где большинство жителей – русскоязычные, в 2011 году был построен храм, профинансированный из России. На открытие лично приезжал глава РЖД Владимир Якунин, за этот жест доброй воли глава партии Эдгар Сависаар получил 1,5 млн евро на предвыборную кампанию, что спровоцировало скандал.
Однако у самой православной церкви в Эстонии до начала войны серьезных проблем с государством не возникало. Все изменилось, когда в январе 2023 года стало известно, что митрополит Евгений собирается провести в Таллинне молебен за мир вместе с движением Koos, во главе которого стоял Айво Петерсон. Движение занимает откровенно пророссийские позиции, его сторонники считают, что Эстония не должна поддерживать Украину, а сам Петерсон после скандальной поездки на Донбасс оказался в тюрьме по обвинению в госизмене. ЭПЦМП оказалась фигурантом ежегодника Полиции безопасности, а митрополиту спустя год после несостоявшегося молебна пришлось покинуть страну.
Непосредственной причиной его спешного отъезда стал отказ публично осудить позицию патриарха московского Кирилла, который фактически поддерживает российскую агрессию в Украине. С точки зрения тогдашнего министра внутренних дел Лаури Ляэнеметса этого было достаточно, чтобы лишить митрополита Евгения вида на жительство в Эстонии.
Власти желают, чтобы Эстонская православная церковь разорвала все связи с Москвой
Однако этим решением МВД не ограничилось, эстонские силовики потребовали от ЭПЦМП разорвать связь с Москвой вообще и уйти в подчинение константинопольского патриарха. Для церкви это оказалось неприемлемым, однако организация пыталась пойти с властями на компромисс, убрав из своего названия отсылку к подчинению Москве. В сентябре 2024 года она попыталась изменить устав, выразив пожелание называться отныне Эстонская православная церковь, однако судья посчитал это неправомерным, поскольку в Эстонии есть и другая православная церковь. Второй вариант – Эстонская христианская православная церковь тоже был утвержден не без трудностей по тем же причинам.
Но и это власти не устроило: они по-прежнему требовали, чтобы ЭПЦМП вышла из подчинения московскому патриарху, инициировав законопроект, который обязывает ее это сделать. Если в течение двух месяцев с момента принятия закона необходимые шаги со стороны церкви не будут предприняты, деятельность церкви будет прекращена, а имущество отойдет государству.
Следует отметить, что, если отношение к патриарху Кириллу в эстонском обществе вполне однозначное, то законопроект, ограничивающий деятельность ЭПЦМП был встречен критикой – и не только русскоязычным населением страны. Во-первых, его поддержали эстонские консервативные политики. Так, например, депутат парламента Варро Вооглайд заявил, что законопроект попирает свободу вероисповедания. «Это такой мафиозный подход: вы либо сделаете так, как мы скажем, заплатите нам, либо ваш магазин взлетит на воздух. А потом говорят: наша цель – не в том, чтобы взорвать этот магазин, не надо сеять панику, мы хотим по-дружески договориться».
Однако в защиту церкви высказывались и эстонские лютеранские священники – один из которых сравнил ситуацию с кафкианским «Процессом», и редакции крупнейших эстонских СМИ. «После того, как социал-демократов (бывший министр внутренних дел, инициировавший законопроект, – социал-демократ. – Прим. ред.) выкинули из правительства, стоит притормозить и с этим законопроектом, который явно раскалывает общество. Вместо того, чтобы решить проблему, он на пустом месте может создать новые», – пишет, например, Eesti Päevaleht. Редакция подчеркивает, что Эстония как правовое государство не может приписывать злой умысел заранее, когда преступление не совершено. «Служащие в Эстонии священники не распространяли военную пропаганду – иначе мы бы давно об этом услышали, Церковь исполняла эстонские законы», – пишет редакция.
В то же время МВД продолжает стоять на своем уже при новом министре. «То, что в Эстонии возникли две православные церкви, было исторической ошибкой. В Эстонской Республике до советской оккупации не существовало никакого канонического подчинения Москве. Это пришло к нам вместе с советской оккупацией и насильно», – заявил ERR министр внутренних дел Игорь Таро.
Противоречит Конституции?
Закон еще не вступил в силу, и церковь в любом случае собирается бороться. Пюхтицкий монастырь уже попросил президента наложить на закон вето и обратился к международным организациям за поддержкой.
«Принятый закон противоречит как Конституции Эстонии, так и нормам международного права. Мы видим серьёзные юридические основания для его оспаривания в суде. Более того, есть надежда, что президент может отказаться его провозглашать именно по причине неконституционности. Известно, что его юридические советники уже выражали обеспокоенность содержанием закона», – прокомментировал для Veridica представляющий интересы церкви в эстонском суде присяжный адвокат адвокатского бюро Boutique Legal Артур Князев.
«Мы не имеем права ликвидировать религиозную организацию не за её собственные действия, а за поступки других лиц, которые не находятся под её контролем», – поясняет он, напоминая, что принцип индивидуальной ответственности является фундаментом современного правового государства.
По его оценке, эстонские государственные органы и парламент не оценили последствия принятия данного закона — например, вообще не был проанализирован вопрос о судьбе церковного имущества. «Во время чтений законопроекта неоднократно задавались соответствующие вопросы, но ответа на них не последовало. Это свидетельствует о поспешности и неподготовленности законодательной инициативы. Уже после принятия закона бывший министр внутренних дел заявил, что имущество может быть передано государству», – говорит Князев. Оценить сумму возможного ущерба, по его словам, на данный момент затруднительно.
В то же время бывший министр внутренних дел Лаури Ляэнеметс ранее предположил, что, даже если имущество церкви отойдет государству, скорее всего, его вернут «русским православным». Однако Князев высказывается на этот счет скептично: «Если русские православные согласятся на явно противозаконное требование сменить Церковь, им, возможно, позволят пользоваться имуществом — но только ценой утраты той независимости, которой они обладают сейчас. Никаких гарантий, условий или чёткого плана не существует — лишь абстрактная идея викариатства и подчинения Константинопольскому патриархату».
Точка в этой истории еще не поставлена, ясно одно: принятый закон не прибавил тепла в отношениях русскоязычного меньшинства с эстонским государством, а значит и его эффект в плане укрепления внутренней безопасности может оказаться сомнительным.
