
Эстония может стать крупным игроком в области добычи редких металлов. Однако потенциал отрасли находится под угрозой из-за опасений по поводу защиты окружающей среды, внешней конкуренции и противостояния местного населения по отношению к добыче.
«Фосфорная война» 1987 года: оппозиция по отношению к горнодобывающей промышленности как форма сопротивления СССР
В 1987 году Эстонию потрясла так называемая «фосфорная война» - масштабная акция протеста против добычи полезных ископаемых, которая не только завершилась победой экологов, но и сыграла решающую роль в укреплении национального движения за независимость.
Открытое и эффективное противодействие решению Коммунистической партии о разработке фосфоритовых месторождений на севере Эстонии стало наглядной демонстрацией того, что движение сопротивления может быть успешным, и предопределило дальнейшие шаги по восстановлению национальной независимости, в том числе и в других странах Балтии. В то время один из лидеров сопротивления, академик Эндель Липпмаа, при поддержке других ученых утверждал, что добыча фосфоритов опасна для окружающей среды.
Изначально движение имело политическую подоплеку. Сам Липпмаа входил в состав Народного фронта Эстонии, а после восстановления независимости был назначен министром без портфеля в нескольких эстонских правительствах. «Официально мы боролись против загрязнения почвы и воды, но на самом деле мы боролись против сотен тысяч иммигрантов», - признался академик много лет спустя. Горнодобывающая промышленность должна была привести в Эстонскую Советскую Социалистическую Республику (ЭССР) огромное количество советских рабочих с семьями, и это существенно изменило бы демографический состав республики, утверждает Липпмаа.
Чтобы предотвратить это, необходимо было доказать, что потенциальное негативное воздействие на окружающую среду значительно перевесит выгоды от добычи полезных ископаемых. В то время эстонским ученым, несмотря на советскую цензуру, уже удалось опубликовать несколько работ, в которых было показано, что слой лишайника диктионемы над фосфоритовыми месторождениями может самовозгораться и к тому же является радиоактивным. После Чернобыльской атомной катастрофы, произошедшей за год до начала фосфорной войны, эти аргументы стали находить все большую поддержку.
Впоследствии вопрос о разработке фосфорных месторождений в Эстонии больше не поднимался ни в общественном, ни в частном пространстве. Спустя годы, в 2011 году, крупнейшая эстонская компания Viru Keemia Grupp объявила о начале исследований фосфоритовых месторождений с целью последующего начала добычи, однако ее планы регулярно саботировались политическим классом.
Стратегический потенциал фосфорной руды: редкий металл стоимостью в миллиарды евро и ключевой компонент для развития возобновляемой энергетики
За последнее десятилетие ситуация изменилась. В добыче полезных ископаемых в Эстонии теперь больше заинтересованы не только политики и частные компании, но и ученые. Например, академик Анто Раукас утверждает, что «в недрах Эстонии ожидают разработки залежи фосфоритов стоимостью в сотни миллиардов долларов». И дело не только в том, что фосфорит можно использовать в производстве удобрений, дефицит которых возрос после введения санкций против России. Фосфоритная руда также богата редкими металлами, что объявлено сырьем стратегического значения на уровне ЕС.
Причина проста: редкие металлы находят широкое применение. Они используются в производстве аккумуляторов для электромобилей, ветрогенераторов, радиоэлектроники, высокотехнологичного оружия, различных приборов, светодиодных ламп и многого другого. Иными словами, чтобы иметь возможность использовать возобновляемые источники энергии и «умные» технологии, сначала нужно добыть залежи в недрах земли. Спрос на редкие металлы растет во всем мире, и Китай является ведущим мировым производителем. Западным странам еще предстоит найти решения, позволяющие избавиться от зависимости от импорта из этой страны.
В Эстонии переработкой редких металлов занимается расположенное в Силламяэ предприятие NPM Silmet, одно из крупнейших в Европе. Компания входит в группу Neo Performance Materials, базирующуюся в Канаде. Пока на заводе в Силламяэ 99% продукции производится из импортного сырья, но в будущем ситуация может измениться. Директор предприятия Константин Караяннопулос в июне на открытии нового завода в Эстонии заявил, что Европа должна разместить всю цепочку обработки редких металлов в Эстонии, и он уверен, что США сделают то же самое.
Быстрые прибыли пока только ожидаются: вызовы добычи редких металлов
Несмотря на это, пока, мы ждем мнения ученых. Эстонский ученый Калле Кирсимяэ, профессор геологии Тартуского университета, напоминает, что на уровне ЕС проведено или продолжается несколько исследований по разработке технологий с использованием редкоземельных элементов, таких как «SecREEts» (Secure European Critical Rare Earth Elements). В Эстонии разведка редкоземельных элементов возобновлена в рамках программ RITA и RESTA, которые включают проекты по изучению распространения редкоземельных элементов и возможных технологий их добычи.
Несколько лет назад, когда ученые и политики вновь заговорили о запуске подобных программ в Эстонии, обсуждение было воспринято с большим энтузиазмом. Считалось, что Эстония обладает крупнейшими в Европе месторождениями редких металлов, что сулило огромную экономическую выгоду. Сейчас геологи подходят к этому вопросу более осторожно.
Результаты исследований показывают, что концентрация редких металлов в фосфорной руде Эстонии колеблется в широких пределах - от 100 до 1000 мг/кг, в некоторых случаях достигая 2000 мг/кг. Большая часть редких металлов (80%) приходится на так называемые легкие металлы (La-Nd), на средние металлы (Sm-Dy) приходится около 15%, а на тяжелые металлы (Ho-Lu) - около 5%. При этом основной технологической проблемой является извлечение редких металлов из фосфидных месторождений.
В случае Эстонии, считает Калле Кирсимяэ, не следует отдельно говорить о добыче редких металлов. Основной рудой является фосфорит, а редкие металлы - сопутствующее сырье с потенциальной добавленной стоимостью. Осадочные месторождения фосфоритов, например карбофосфоритов, в настоящее время не используются в производстве редких металлов, хотя они считаются наиболее важной и перспективной альтернативой, наряду с магматическими и гидротермальными месторождениями, в качестве источников сырья.
«У нас пока нет решений с точки зрения промышленного использования и экономической целесообразности для извлечения редких металлов параллельно с производством фосфорной кислоты, что позволило бы одновременно перерабатывать эти два особо важных с экономической точки зрения продукта. Поскольку у нас пока нет технологии, мы не можем точно оценить затраты», - говорит Калле Кирсимяэ.
По мнению академика, пройдут годы, а возможно, и десятилетия, прежде чем Эстония сможет разработать и довести до промышленных масштабов технологию извлечения редких металлов из фосфора, содержащегося в местных месторождениях. Гораздо проще было бы создать линию по производству фосфорной кислоты, используемой в производстве удобрений, технология которой уже имеется в Эстонии в промышленных масштабах. Но для этого, по словам Калле Кирсимяэ, потребуются инвестиции в размере около 1 миллиарда евро, а на реализацию проекта, вероятно, уйдет не менее пяти лет.
Перспективам Эстонии стать лидером на рынке редких металлов угрожают экологические риски и конкуренция
Актуальным остается вопрос воздействия на окружающую среду. Существуют различные способы добычи фосфоритной руды - от открытой до подземной. Оба способа могут привести к проседанию грунта и загрязнению подземных источников. «Нельзя однозначно ответить «да» или «нет» на вопрос, является ли добыча чистой», - говорит Кирсимяэ. «Любые горные работы всегда сопровождаются нарушением экосистемы, и определяющими факторами являются масштабы работ, само воздействие и необходимость принятия эффективных мер».
Коллеги Калле Кирсимяэ из университета TalTech также предвидят трудности. По словам Аллы Шогеновой, старшего научного сотрудника Института геологии TalTech, за последнее столетие во всем мире практически исчерпаны легкодоступные рудные месторождения, расположенные на поверхности земли или вблизи нее. Для того чтобы разрабатывать эти месторождения в настоящее время, их необходимо разрабатывать глубже, а содержание полезных ископаемых в них может быть ниже. Другими словами, добыча становится более дорогой. В то же время придется перерабатывать большее количество материалов, отходов будет больше, и воздействие на окружающую среду будет негативным, считает эстонский исследователь.
Очевидно также, что в ЕС требования к охране окружающей среды гораздо жестче, чем у основных мировых поставщиков редких металлов, поэтому сомнительно, что производство в Эстонии будет выгодным и конкурентоспособным бизнесом по сравнению с аналогичной деятельностью в Китае. По мнению ученых, пока не существует эффективных технологий, оценить стоимость и конкурентоспособность добычи по-прежнему невозможно. «Очевидно, что процесс добычи будет связан с более высокими затратами, но это та цена, которую мы должны заплатить, если хотим иметь надежное снабжение, автономность и низкое воздействие на окружающую среду», - говорит академик Кирсимяэ.
Конкуренты Эстонии могут быть ближе к разработке собственных месторождений редких металлов. Так, в начале 2023 года широкое обсуждение вызвало сообщение об открытии месторождения редких металлов в северной шведской коммуне Кируна, которое шведская государственная компания LKAB сразу же оценила как крупнейшее в Европе. Позднее генеральный директор LKAB Ян Мостром выразил надежду, что месторождение станет «важным краеугольным камнем для производства редких металлов, имеющих решающее значение для перехода к «зеленой» экономике».
Эстония пока не решила, что делать со своими месторождениями редких металлов
В настоящее время геологоразведочные работы на редкоземельные металлы ведутся по всему миру. Есть сообщения об открытиях не только в Швеции, но и в Финляндии, а в последнее время и в Норвегии, говорит академик Кирсимяэ. Однако, по словам эстонского эксперта, во всех этих случаях еще предстоит выяснить точную концентрацию редких элементов, форму осадочных пород, в которых они залегают, технологии обогащения и добычи и другие факторы, которые в итоге принципиально влияют на принятие инвестиционных решений. В большинстве случаев эти работы находятся на относительно ранних стадиях, и оценивать неразработанные месторождения пока рано.
В случае шведского месторождения, о котором фактически известно с 1950-х годов, основной рудой является железо, имеющее высокую концентрацию апатита. Концентрация редких металлов в апатите сопоставима с таковой в эстонских месторождениях. Однако в случае шведского месторождения, по словам эстонского исследователя, концентрация так называемых легких редких металлов (церий, лантан), спрос на которые в мире меньше, явно выше.
Другими словами, перспективы добычи в Эстонии есть, хотя пока и не очень ясные. Хотя некоторые шаги в этом направлении уже сделаны, прогнозировать, кто станет лидером в добыче редких металлов, явно преждевременно. А те, кто решится на эту деятельность, наверняка столкнутся с сопротивлением местного населения - явлением, известным также как NIMBY («не на моем заднем дворе»), хотя вряд ли оно достигнет масштабов фосфорной войны 1987 года.
По мнению Кирсимяэ, эстонскому обществу предстоит решить, готово ли оно принять экологические и социально-политические последствия добычи полезных ископаемых и связанной с ней производственной деятельности. В то же время необходимо задаться вопросом, что будет с выработанными территориями и промышленностью после исчерпания ресурсов, каковы будут затраты и достаточны ли потенциальные доходы для развития отрасли.
«Любая горнодобывающая деятельность, как правило, встречает определенное сопротивление, и неважно, идет ли речь о песке, щебне или фосфатных карьерах. Это скорее вопрос выбора большинства», - говорит Калле Кирсимяэ. «Прежде всего, мы как общество должны решить, нужны ли нам эти минеральные ресурсы и зачем».