Пожертвования
Veridica.md
Латвия является убежденным сторонником Украины. Тем не менее, около четверти населения страны составляют этнические русские, и еще больший процент – носители русского языка. Война в Украине поставила в центр внимания выбор этого меньшинства – поддерживает ли оно Ригу и ее политику в отношении Украины или российскую агрессию и президента Владимира Путина? На этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа.
Многие носители русского языка хранят молчание
В марте 2022 года, всего через несколько недель после вторжения России в Украину, латвийский общественный телеканал передал результаты опроса, в котором, среди прочего, участников спрашивали, на чьей они стороне в российско-украинском конфликте. Русскоязычные ответили весьма сдержанно. Среди респондентов, в семье которых говорят по-русски, 22% высказались в поддержку Украины, 21% – в поддержку России. 57% затруднились ответить или заявили, что не поддерживают ни одну из сторон.
В июле 2022 года 47% русскоговорящих – сообщества, которое помимо этнических русских включает также белорусов, украинцев, а также в отдельных случаях поляков и литовцев – отнеслись к этому вопросу нейтрально или же признались, что затрудняются ответить на этот вопрос. 40% опрошенных заявили, что поддерживают Украину, а 12% – Россию. С тех пор больше не проводилось никаких опросов на эту тему, и эксперты задаются вопросом, какова реальная позиция этих носителей русского языка.
Социолог Владислав Волков утверждает, что невозможно определить, сколько русскоязычных действительно поддерживают Россию. Во-первых, в Латвии не проводилось серьезных исследований на эту тему, поэтому достоверной статистики не существует. Во-вторых, русскоязычные в Латвии не любят говорить об этом. «Их очень трудно понять, а серьезные дискуссии об этих событиях встречаются крайне редко. Нынешняя ситуация является экзистенциальной для русских. Когда люди переживают экстремальные ситуации, они предпочитают вести диалог с Богом или замкнуться в себе, искать решения самостоятельно, не участвуя в общественных дискуссиях», – объясняет Волков. С другой стороны, Волков отмечает, что политическая партия «Согласие», которая была популярна в русскоязычных кругах на протяжении почти 20 лет, не прошла в парламент после того, как лидеры партии осудили нападение России на Украину.
Сопредседатель партии «Русский союз Латвии» Мирослав Митрофанов также считает, что русскоязычные в Латвии стесняются публично выражать свое мнение, потому что боятся. «Люди чувствуют себя запуганными. Против тех, кто выражает поддержку России, возбуждаются уголовные или административные дела», – сказал Митрофанов, добавив, что поддержка России считается уголовным преступлением. Он считает, что уровень поддержки России «намного выше, хотя я не могу точно сказать, насколько».
«Это большой вопросительный знак», – считает и журналистка Инна Плавока, работающая в Даугавпилсе, где она руководит интернет-изданием «Чайка». Даугавпилс – преимущественно русскоязычный город. Этнические латыши составляют всего 21% населения Даугавпилса. 48% – русские, 13% – поляки и т.д. «Некоторые из этих людей не понимают, что происходит [в Украине и России]», – говорит Плавока. «Часть из них поддерживает Россию, часть - Латвию [позицию Латвии в войне в Украине]. Люди [читатели] все еще спрашивают, что мы [журналисты] будем делать, если Путин победит? Мы ничего не будем делать. Я об этом не думаю». Плавока вспоминает, что на следующий день после начала полномасштабного вторжения России в Украину «Чайка» осудила Россию и войну, после чего многие из постоянных читателей издания не захотели продлевать свою подписку и даже назвали журналистов фашистами. В то же время у «Чайки» появились новые подписчики.
Война – катализатор изменений в латвийском обществе
Война в Украине вновь высветила отношения между латышами и русскоязычным населением в целом, особенно в том, что касается статуса русского языка в Латвии и языковой реформы в образовании. По мнению инициаторов этой реформы, школы Латвии должны постепенно перейти на преподавание на латышском языке. Кроме того, за последний год Латвия снесла советские памятники и потребовала от русских и белорусских граждан, проживающих в Латвии (около 18.000 человек), освоить латышский язык на среднем уровне. Эта новость также вызвала ажиотаж, потому что некоторые из этих людей живут в Латвии десятилетиями и приняли российское гражданство только для того, чтобы досрочно выйти на пенсию и получать пенсию в России.
Наконец, ведутся дискуссии и о сносе памятников, связанных с русской культурой и историей, например, памятника, посвященного поэту Александру Пушкину. С одной стороны, те, кто хочет, чтобы памятник был снесен, утверждают, что Пушкин не имеет никакого отношения к Латвии, и памятник – это просто инструмент российского влияния, а те, кто хочет, чтобы памятник был сохранен, говорят, что Пушкин не имеет никакого отношения к нынешней политике России.
Каково быть латышом, не будучи этническим латышом и не говоря по-латышски
Владислава Романова, креативный директор одного из рижских рекламных агентств, сняла документальный фильм о своем родном городе Даугавпилсе. Фильм посвящен тому, что люди думают о войне в Украине и атмосфере в Латвии. Было много дискуссий о том, лояльно ли население города по отношению к Латвии. Например, некоторые жители протестовали после того, как над одним из учреждений был поднят украинский флаг. Позиция мэра Даугавпилса Андрея Элксниньша также не вполне ясна.
Владислава признает, что ее родной язык – русский. Более того, ее первый контакт с латышским языком и культурой произошел очень поздно, так как она происходит из русскоязычной семьи, которая не интересовалась латышской культурой. «Но я считаю себя латышкой. Я не русская», – говорит она на безупречном латышском языке, отмечая, что ее предки были поляками, латышами, немцами и беларусами. Владислава Романова также утверждает, что латыши должны говорить на латышском языке в общественных местах. «Я бы сказала, что этого требует здравый смысл. Вы должны знать официальный язык страны, в которой живете. Никто не заставит двух русских говорить друг с другом по-латышски», – добавляет она. Романова отмечает, что она знает многих русскоязычных, которые сейчас чувствуют себя неловко из-за плохого знания латышского языка. «Я чувствую себя в Латвии очень комфортно», – заключает Романова.
Плавока происходит из семьи беларусов. Ее родители эмигрировали в Латвию в конце 1960-х годов. «Тогда это была одна страна (Советский Союз). Мы все говорили по-русски и не представляли, что может существовать другой язык. Мы чувствовали себя местными жителями и не могли представить, что может быть по-другому», – вспоминает Плавока. Во времена ее детства в Даугавпилсе было 17 школ, и только в двух из них уроки велись на латышском языке. Она не является гражданкой Латвии, так как не говорит по-латышски. Однако, по словам Плавоки, после 24 февраля она поняла, что это было ошибкой с ее стороны. «Я чувствовала себя обиженной, потому что не получила гражданство автоматически», – объясняет Плавока. «В начале войны я не сомневалась, на чьей стороне будет «Чайка». Я хорошо знала об интересах России в нашей стране. Путин недвусмысленно говорил, что ситуация в Украине может повториться и в других странах. Раньше я жила в российском информационном пространстве. Конечно, я не смотрела Соловьева [известного российского пропагандиста Владимира Соловьева], хотя любила смотреть фильмы, в том числе о войне. Но я не русская. Правда, я говорю по-русски, но я родилась и выросла в Латвии. Нет, я никогда не буду латышкой, но мой сын – латыш, потому что его отец – латыш. И все-таки в трудные времена очень важно быть вместе с семьей. Трудно сказать, почему латыши и Латвия стали моей семьей. Но я понимаю, что это моя страна», – говорит Плавока.
Опасения по поводу будущего русских в Латвии
Не все русскоязычные чувствуют себя в Латвии так же комфортно, как Владислава Романова или Инна Плавока. Мирослав Митрофанов признается, что около половины членов партии «Русский союз Латвии» настроены прокремлевски и считают, что западные страны – воплощение зла, а Латвия – марионетка Вашингтона.
Сам Митрофанов признается, что в течение многих лет он выступал за дружественные отношения между Европой и Россией. «Я искренне верил, что это возможно». Более того, Митрофанов участвовал в качестве наблюдателя в референдуме 2014 года в Крыму по вопросу о присоединении к Российской Федерации, который так и не был признан Европой и Латвией. По словам Митрофанова, было совершенно ясно, что жители Крыма хотят быть частью России. Но когда началась война в Донбассе, Митрофанов изменил свое мнение. «24 февраля было шоком. Я до последнего момента верил, что войны не будет», – объясняет Митрофанов.
В то же время политик настаивает на том, что русские чувствуют себя обиженными латышами. «Чувство обиды, когда нам говорят, что Латвия – не наша страна, становится все сильнее и сильнее. Да, существует латвийское государство, но в то же время этнические меньшинства должны иметь право на сохранение своей идентичности, а некоторые услуги, предоставляемые латвийским государством, должны быть оказаны и на родном языке. Мы не враги государства, и мы [здесь] не гости». Митрофанов отвергает проект реформы системы образования и требование, чтобы русские граждане в Латвии владели латышским языком на среднем уровне. Митрофанов отказался отвечать на вопрос, должен ли русский язык иметь официальный статус. Однако он утверждает, что латышские и русскоязычные ученики должны учиться в одних и тех же школах, а не в школах с разным преподаванием на латышском и русском языках, как это происходит сейчас, и что преподавание должно вестись в основном на латышском языке, хотя некоторые предметы должны преподаваться на русском.
Что ждет носителей русского языка в Латвии? Эмиграция или сотрудничество?
Митрофанов прогнозирует, что многие молодые русскоязычные уедут из Латвии в западные страны. Из-за языковой политики они больше не чувствуют себя здесь комфортно и считают, что в Латвии им больше не рады.
Владислава Романова считает, что Латвии необходимо инвестировать в русскоязычные СМИ и образовательные программы. Медийные учреждения могли бы предложить русскоязычным латышам более здоровую альтернативу российской государственной прессе, а более мотивированные учителя были бы довольнее своей жизнью в Латвии и внушали бы чувство благополучия своим детям. В то же время латыши должны оставаться вовлеченными в процесс оказания помощи Украине и не увлекаться радикальной риторикой о статусе русского языка в Латвии.
Инна Плавока предупреждает, что некоторых русскоязычных следует воспринимать как угрозу для Латвии. Она вспоминает, что, когда в Риге демонтировали памятник Победы, одна молодая украинка, беженка, написала статью для «Чайки» об этом событии. Она считает, что, взглянув на вещи глазами украинцев, может быть, сторонники Кремля смогут изменить свое мнение.
Латвийское общество было расколото еще до 24 февраля, а война только углубила этот раскол. Трудно определить, что означает слово «Латвия» для русскоговорящих, в какой Латвии им хотелось бы жить, и есть ли у них чувство принадлежности к этой стране. «Я не вижу решения. Это первый случай в истории Латвии, когда русскоязычные переживают такую травму. Их ситуация уникальна, но я не вижу выхода из тупика», – говорит Владислав Волковс.
