Пожертвовать
Маркус Чавасс & Камила Лабно-Гайдук
В эти моменты образование сталкивается с серьезными проблемами, вызванными нехваткой необходимых ресурсов и сильными эмоциями, спровоцированными войной в Украине. Мы поговорили с тремя учителями истории из Польши и Украины о том, как война влияет на их профессиональную и личную жизнь.
Приближался конец зимних каникул в Польше. Учащиеся, уехавшие навестить свои семьи, начали готовиться к возвращению, в том числе ученики Ани Скендзил, учительницы средней школы в Катовицах, Польше. Ее ученики ездили навестить свои семьи в Николаевe и Умани. Она также готовилась к возобновлению занятий 28 февраля, но, как мы знаем, 24-го все приняло неожиданный оборот. Она не знала, находятся ли ее ученики в Польше или в Украине, когда они вернутся и вернутся ли они когда-нибудь.
Любовь Шиндер — украинка, живет в Польше. Он преподает вне системы формального образования и работает с международными молодежными группами. Она говорит, что в Польше все ощущают, насколько близка война, и это можно увидеть и почувствовать на каждом шагу. Тарас Олексин, учитель из Львова, подчеркивает, как важно разговаривать с учениками о том, что происходит, чтобы они могли получить ответы на волнующие их вопросы. Ученики не должны оставаться одни в этой ситуации.
Образование 5-6 миллионов детей было нарушено войной в Украине. Около 3 миллионов были перемещены. Многие школы были повреждены или разрушены, а другие находятся под угрозой нападения и уже не имеют безопасных помещений, где можно было бы проводить занятия. На оккупированных территориях на востоке и юге страны Россия уже взяла под свой контроль систему образования. С 1 сентября ученики вернулись в школы, а учителя вынуждены использовать измененную учебную программу в соответствии с российской. Те, кто отказывается подчиняться, рискуют быть наказанными.
Для учителей проблема нехватки необходимых ресурсов и сильные эмоции, вызванные текущей ситуацией, затмевают образовательные возможности, созданные войной. Но эти возможности могут стать важными в будущем, когда война закончится и Украина сможет начать восстановление и реконструкцию.
Проблемы дома и за границей
Миграция и перемещение студентов влияют на работу всех педагогов. Масштабная миграция внутри Украины привела многих во Львов, родной город Тараса. Если до войны его население составляло около 1 миллиона человек, то теперь трудно сказать, сколько людей прошло через город и сколько в нем осталось с начала войны. «По официальной статистике, в наш город приехало около 300 тысяч беженцев», — говорит Тарас. «По другим оценкам, через город прошло более 3 миллионов человек, а некоторые считают, что даже более 5 миллионов».
Те, кто проезжает через Львов, часто направляются в Польшу или другие страны. Из них 15 украинских учеников прибыли в школу Ани в Катовицах, присоединившись к тем немногим украинским ученикам, которые учились там еще до войны. «Их было немного, — говорит она, — поэтому мы могли сосредоточиться на этой небольшой группе, чтобы помочь им и их семьям». В классе Тараса тоже есть новички, но многие его бывшие ученики уехали с матерями за границу – их отцы вынуждены оставаться в стране.
Благодаря распространению онлайн-образования в результате пандемии он еще может работать с некоторыми из них. Но это также означает, что новые ученики, прибывающие во Львов, продолжают онлайн-обучение в своих старых школах, а не переходят в новую школу. «Многие решили, что им будет лучше не идти в другую школу, а вернуться в родную школу с началом нового учебного года», — говорит он, отмечая также оптимизм многих украинцев, которые надеялись, что к осени ситуация разрядится. Однако, как мы видим, война еще не окончена, и эти ученики продолжают, в большинстве своем, образование в режиме онлайн.
Несмотря на то, что много украинских учеников попадают в школы в Польше, Любовь пока еще не работала с беженцами. Хотя это был бы новый и интересный опыт, в некотором смысле она рада, что у нее не было такой возможности. «Мы планировали работать с группой, в которую входили двое украинских детей, но они заболели. Я целую неделю думала об этой группе». Ее беспокоил не только язык, который ей предстояло использовать для общения с группой, но и тот факт, что по роду своей работы ей приходится говорить на темы, вызывающие массу эмоций, такие как дискриминация и Холокост, поэтому она боялась, что такие темы будут неуместны для некоторых детей, пришедших из мира войн и бедствий; она не знала, как они отреагируют.
Несмотря на то, что онлайн-образование по-прежнему остается самым популярным — и, по сути, самым безопасным — все учителя говорят, что в настоящее время очень важно обеспечить определенную степень нормальности, а это означает возвращение в школы. Причем не только возвращение к привычной рутине полезно. Для иностранных учеников в Польше очень важно выучить язык и завести друзей. «Другие дети проявляют любопытство, когда дело доходит до этих детей. Потому что они приехали из места, о котором они слышали по телевизору», — говорит Любовь.
Конечно, помочь могут не только ученики. В школе Ани количество уроков польского языка как иностранного увеличилось с 2 до 10 в неделю. «Я не знаю, как директриса их организовала!» — смеется она, но украинским студентам они, безусловно, приносят пользу. «Им удалось хорошо адаптироваться к этим занятиям, и это заслуга моих друзей, которые преподают польский язык как иностранный». Тарас, всегда оптимист, считает, что есть и плюсы в том, что теперь в одном классе учатся ученики из разных регионов. «С моей точки зрения, эти миграции — положительный момент для Украины… это возможность для этих детей лучше понять друг друга… это шанс для них стать более сплоченными».
Как говорить со школьниками о войне
Аня — учитель истории и гражданского воспитания, поэтому само собой разумелось, что она была наиболее квалифицированной, чтобы подготовиться и помочь своим коллегам подготовиться к потенциально трудным разговорам, которые им предстояло вести с детьми. Она была готова ответить не только на конкретные вопросы об истории Украины и о Владимире Путине, например, но и на гораздо более сложные вопросы, такие как: почему идет эта война? И Тарас считает, что это его задача, да и вообще учителей, уметь отвечать на эти вопросы: «Если учителя не разговаривают с учениками и не отвечают на их вопросы, это сделает кто-то другой». Российская пропаганда уже развернулась на оккупированных территориях Украины, где летом школьников обучали русскому языку, литературе и истории. С начала нового учебного года Россию обвиняют в том, что она использует образование как оружие, используя специальную учебную программу, чтобы дискредитировать государственную независимость Украины и продвигать повестку России.
Что касается ресурсов, необходимых для того, чтобы учителя могли говорить с учениками о войне, то польское министерство образования не торопилось с поиском решения. «Вначале все исходило от учителей, образовательных и некоммерческих организаций», — объясняет Аня. «Конечно, министерство проснулось и что-то подготовило, но в основном это было то, что у нас уже было, поэтому для нас это не имеет особого значения». С тех пор польский учебник истории был переведен на украинский язык, но без сопроводительных методических решений по преподаванию этого предмета школьникам, которые, возможно, слышали другие версии, когда ходили в школу в Украине. В долгом общем прошлом Польши и Украины есть несколько спорных эпизодов, например массовые убийства поляков Украинской повстанческой армией на Волыни во время Второй мировой войны. Это событие по-украински называется «Волынская трагедия», но по-польски звучит еще более провокационно – «Волынская резня». Для Ани, чья семья родом из Волыни, эта тема особо деликатна.
В Украине аналогичная ситуация. Министерство образования Украины, а также некоторые общественные организации сосредоточили свое внимание не на создании материалов о войне, а на подготовке материалов для школьников, которые пропустили уроки, чтобы они могли наверстать упущенное. «В школах, — говорит Тарас, — мы подготовили книги и другие материалы о текущей ситуации, а также лайфхаки для учителей, которые помогут им рассказать ученикам о войне и проблемах, которые она создает». Существует несколько онлайн-платформ, где можно найти ресурсы и материалы. Уже создано много новых материалов, некоторые из них даже затрагивают спорные исторические темы, в частности отношения между Россией и Украиной. Однако российские власти также активно работают над созданием новых материалов для перевоспитания учащихся на оккупированных территориях.
Серьезной проблемой в Польше является оценка украинских учащихся. Система образования, учебная программа и система оценок совершенно другие, не говоря уже о языке, из-за чего украинским учащимся практически невозможно сдать экзамены в Польше. Минобразования решило подготовить вопросы на украинском языке. «Украинскому школьнику практически невозможно проанализировать текст или стихотворение на польском языке, — объясняет Аня, — и только 22% украинских учащихся смогли сдать этот экзамен на польском языке, так что здесь у нас явная проблема». И не следует забывать, что эти дети попали в Польшу из зоны боевых действий. «Их дома были разрушены, а теперь мы должны ставить им оценки — как нам это делать?» — спрашивает она.
Марафон, а не спринт
«Мы знали, что это будет марафон, а не спринт. Мы должны были подготовиться к этому марафону; наше эмоциональное и физическое состояние было и остается очень важным», – Аня Скендзил.
Эмоционально война затронула всех нас. Любовь старается не поддаваться эмоциям, а использует ситуацию, чтобы говорить с учениками об эмоциях, полагая, что учителям очень важно это делать, особенно в наше время. «Я думаю, что эмоции играют ключевую роль во всем этом: мы больше не можем теоретизировать; нам приходится иметь дело с практическими вопросами, такими как то, что мы чувствуем и чего мы боимся… Существует большая вероятность того, что мы все испытываем одни и те же или, по крайней мере, схожие эмоции, вызванные одним и тем же событием, что дает хорошую возможность поговорить об этом». Эмоции способны пробуждать в нас самое худшее, особенно у подростков, но, если помочь им понять, что и почему они чувствуют, можно избежать чувства ненависти и радикализации. У Ани был подобный опыт, и в результате она даже сблизилась со своими учениками: «В польских школах часто может устанавливаться своего рода феодальная иерархия, когда ученики находятся внизу, учителя – в середине, а министр образования – наверху. Но сейчас я чувствую, что мы с учениками находимся на одном уровне. И они знают, и я знаю, что мы испытываем одни и те же эмоции и что есть вещи, которые никто из нас не понимает».
Эмоциями воспитателей также нельзя пренебрегать. Забота о себе чрезвычайно важна, потому что учителям часто приходится не только управлять своими эмоциями, но и взваливать на свои плечи эмоции учеников. «Хочется думать, что в школе я держалась, но поначалу много плакала дома», – признается Аня. Любовь считает, что честность – лучшая политика: «Нужно знать свои пределы, что ты в состоянии сделать, а что нет. Мы должны честно признаться ученикам, что мы не все умеем, мы не все знаем, что есть вещи, которые нас пугают и заставляют плакать». После многих лет преподавания Второй мировой войны и Холокоста – она работает преподавателем в Фонде Кшизова в Нижней Силезии, часто готовя учеников к полевым поездкам в концлагерь Гросс-Розен – война заставила ее гораздо глубже прочувствовать эти темы на эмоциональном уровне, потому что ведется в местах, где она выросла, затрагивая людей, которых она знает. Аня вспоминает, как она плакала на уроке, который вела в школе. «На самом деле это было хорошо, потому что это естественная эмоция. Две недели мы говорили о войне почти на каждом уроке».
Но учителям важно быть рядом с учениками и поддерживать их. Тарас считает своей задачей создать пространство, где ученики могут говорить о войне, даже в ущерб темам, о которых им «следовало бы» говорить. «Мы стараемся показать детям, что школа и учителя всегда с ними; мы на их стороне. Учебная программа не так важна, как их жизнь и мысли». Он также стремится сохранять позитив ради своих учеников. «Практически все украинцы сейчас живут в состоянии стресса. У нас есть так называемые «безопасные» зоны, но абсолютно безопасных зон нет». Однако он старается быть оптимистом и смотреть в будущее: «Ученикам очень важно понимать, что, хотя они живут в стрессовое время, у них есть шанс выйти победителями, и знать, что их ждет хорошее будущее, если они останутся сильными».
История – учительница жизни
Вызовы, связанные с войной, сказываются на тысячах учителей в Украине и других странах, однако, несмотря на трудности, сквозь черные тучи войны пробиваются лучи надежды. Сложившаяся ситуация позволяет использовать новые дидактические приемы и сравнения, создавая предпосылки для переосмысления и модернизации системы образования и школьной программы.
Когда в твоей или соседней стране идет война, это открывает совершенно новые перспективы при изучении войн прошлого. Во время сессий эмоциональной подготовки Любовь не может не приводить примеры того, что происходит прямо сейчас. Она отмечает, что ученики стали проводить сравнения самостоятельно: «Они узнают о войне из истории, и знают о нынешней войне; они узнают, что людям приходилось бежать тогда, и видят, что и сейчас они бегут от войны». Благодаря этим сравнениям учащиеся могут гораздо легче поставить себя на место тех, кто был жив во время Второй мировой войны, что способствует усилению чувства сопереживания.
Подобные сравнения очевидны для Тараса. Россия и Украина воюют не впервые, и его ученики могут провести параллели между нынешней войной и Украинской войной за независимость 1917-1921 годов или событиями времен Гетманщины (XVII-XVIII веков), например. «Благодаря этому современному опыту у наших учеников есть исключительная возможность понять своих предков того времени… наша задача как учителей истории состоит в том, чтобы дать ученикам возможность понять, что historia magistra vitae est (история – учительница жизни)». Конечно, не все параллели полезны. Упорство, с которым российское правительство настаивает на том, что в Украине процветает нацизм, в сочетании с культом победы во Второй мировой войне, является жизненно важным стержнем внутренней поддержки «специальной военной операции».
Тарас указывает на провал российского исторического образования как на ключевую причину нынешней войны; поэтому захват системы образования на оккупированных территориях вызывает у многих такую тревогу. Чтобы избежать подобной ситуации в будущем, Украине придется разобраться со своим прошлым и изучать историю не слишком националистически или агрессивно, но и не слишком пацифистски.
Сдвиги в отношениях
Война также привела к сдвигам в отношениях к беженцам. В упражнении на тему прав человека Любовь просит своих учеников представить себе страну, столкнувшуюся с прибытием 1000 беженцев из соседней страны из-за засухи. Ученики должны решить, как они подходят к ситуации. Если раньше ученики обычно были осмотрительны и консервативны, то теперь они очень охотно откладывают часть своего бюджета на помощь беженцам. Это выдвигает на первый план другие проблемы, не в последнюю очередь тот факт, что беженцы белые, и отношение к ним сразу изменилось. И вопрос о том, сильно ли изменилось представление студентов о мире, тоже спорный: сочувствие к беженцам с польско-российской границы остается небольшим. Однако Любовь надеется, что стереотипы меняются, и не только среди студентов. В Украине массовая внутренняя миграция позволила украинцам увидеть, какова жизнь в других регионах: «Это хорошая возможность избавиться от стереотипов о так называемом «проукраинском» Западе и «пророссийском» Востоке», – говорит Тарас.
Защитная история
«Когда дети пытаются понять, почему все это происходит и за что мы боремся, мы можем с уверенностью ответить, что за потенциально более светлое будущее», – Тарас Олексин.
В одном Тарас уверен, что однажды эта война закончится. Его замечательная способность сохранять оптимизм не означает, что он смотрит на ситуацию в розовых тонах. Он постоянно говорит о том, насколько ужасна война и что каждый в Украине потерял близкого человека. Но неизбежный конец войны он видит как уникальную возможность переоценить и восстановить, причем не только то, что было разрушено. «В наших планах уроков слишком много пророссийских нарративов, — жалуется он, — лучше бы системе образования создать что-то новое, чтобы показать нам прошлое без таких нарративов». В России и других постсоветских странах система образования зачастую слишком «патриотична» и националистична, что Тарас считает вредным. Он считает, что студентам нужно показать, почему они могут любить страну, а не почему они должны любить страну, что он называет «защитным образованием».
Когда-нибудь встанет вопрос о том, какой украинцы должны запомнить войну, и существует несколько вариантов подхода к его решению. Одним из них было бы использование слов «никогда больше» и создание мифов, чтобы забыть о произошедших ужасах и двигаться дальше, как это произошло после Второй мировой войны. Другой вариант, за который выступает Тарас, заключается в том, чтобы мир понял, что с таким соседом, как Россия, угроза войны никогда полностью не исчезнет: «Украинцы будут вынуждены помнить об этой войне, чтобы быть готовыми к эскалации в будущем, если Россия когда-нибудь попробует повторить».
«Я не хочу видеть эту войну – или даже победу – чем-то исполненным славы, как День Победы в России, мы не должны так думать. Но наши дети и будущие поколения должны понимать, что эта война – лишь часть тотальной войны между нашими народами – войны за существование украинцев. Поэтому то, как мы должны решать эту проблему и как мы должны преподавать эту часть истории, является очень важным вопросом. Мы должны подготовить наши будущие поколения к потенциальной агрессии со стороны наших соседей, но в то же время не превратить их в агрессоров».
Маркус Чавасс – руководитель проекта Гражданского форума ЕС-Россия, где он работает над программой образования и исторической памяти Confronting Memories и оказывает поддержку учителям истории со всей Европы в подготовке мультиперспективных учебных материалов о Второй мировой войне.
Камила Лабно-Гайдук – историк и политолог, сотрудник Колледжа Восточной Европы в Польше. Она сотрудничает с Форумом гражданского общества ЕС-Россия для оказания поддержки учителям истории по всей Европе.
