Спустя более трех десятилетий после распада СССР три страны Балтии представляют собой процветающие демократические государства, прочно укрепившиеся в Европе, в то время как соседние Беларусь и Республика Молдова в той или иной степени остаются в орбите Москвы. Контраст, хотя порой и затуманенный ностальгией и дезинформацией, разителен: население Эстонии, Латвии и Литвы имеет доходы и свободы на уровне Западной Европы, в то время как Беларусь остается пережитком прошлого со стагнирующей плановой экономикой, а Молдова, несмотря на недавние реформы и стремление к ЕС, все еще борется с наследием замороженного конфликта и многих лет нестабильности. Это сравнение опыта стран Балтии и Беларуси/Молдовы наглядно показывает, как разные решения, принятые в ответ на один и тот же вызов в 1990-е годы, привели к совершенно разным результатам сегодня.
В начале 1990-х годов все бывшие советские республики стояли перед неопределенным будущим. Социалистическая экономическая система рухнула, и каждому новому независимому государству предстояло выбрать новое направление. Впервые за десятилетия, а в некоторых случаях и за столетия, у этих стран появился выбор в отношении модели развития.
В основном, наметились два пути: решительный разрыв с советским прошлым в пользу европейской интеграции и рыночных реформ (путь, выбранный странами Балтии) или более медленный переход, сохраняющий элементы старой системы и поддерживающий тесные связи с Москвой (путь, по которому пошли Беларусь и в течение многих лет Молдова). В то время этот выбор не был простым или очевидным. Воспоминания о стабильности советского периода (пусть и стабильности застоя) сдерживали энтузиазм в отношении болезненных рыночных реформ. Общества, практически не имевшие опыта демократии и капитализма, должны были погрузиться в неизвестность.
Во многих странах переходный период принес серьезные трудности – заводы закрывались, безработица росла, инфляция уничтожала сбережения. В Молдове эти экономические потрясения усугубились конфликтом в Приднестровье. В Беларуси в 1994 году к власти пришло правительство силовиков под руководством Александра Лукашенко, которое пообещало оградить население от хаоса, наблюдавшегося в других странах, «сохранив» советский порядок и благосостояние. Тем временем Эстония, Латвия и Литва приступили к радикальным преобразованиям, либерализуя свою экономику, создавая новые демократические институты и стремясь к интеграции с Западной Европой.
Сейчас, более тридцати лет спустя, можно оценить результаты этих двух разных выборов. Различия в уровне жизни, зарплатах и системе управления между ориентированными на Запад странами Балтии и ориентированной на постсоветское пространство Беларусью (а до недавнего времени и Молдовой) драматичны. Это не значит, что путь стран Балтии был безболезненным - 1990-е годы были трудными и в Таллине, и в Риге, и в Вильнюсе - или что в Молдове и Беларуси вообще не было никаких положительных сдвигов. Но практически по всем показателям общественного благосостояния страны Балтии вырвались вперед, в то время как Беларусь и (в меньшей степени) Молдова отстали.
Крайне важно, что страны Балтии не только добились более высоких доходов, но и укрепили верховенство закона и политические свободы, в то время как Беларусь вернулась к модели сильной президентской власти, а Молдова страдает от коррупции и слабых институтов. Как мы убедимся, решение стран Балтии «вернуться в Европу» принесло ощутимые выгоды, в то время как альтернативная модель привела к уязвимости. И все же в век пропаганды и дезинформации эти факты заслуживают повторения – особенно для молодых поколений, которые не помнят отправной точки. Давайте рассмотрим, как развивался каждый из этих курсов на протяжении последних 30 лет и что это значит для жизни обычных людей.
Путь стран Балтии: стремительные реформы и европейская интеграция
Все три прибалтийские страны – Эстония, Латвия и Литва - в 1990-х годах быстро перешли к ликвидации советской командной экономики и созданию демократических государств со свободным рынком. Это был смелый и зачастую болезненный процесс. В первые годы переходного периода доходы населения резко упали, и многие граждане испытывали неуверенность в будущем. Тем не менее, лидеры и общества прибалтийских стран в целом согласились с «возвращением в Европу», поставив в качестве стратегических целей вступление в ЕС и НАТО. Стимул в виде возможного вступления в ЕС создал мощную основу для реформ, от приватизации промышленности до пересмотра законов и укрепления институтов.
К началу 2000-х годов страны Балтии были приглашены вступить в ЕС, поскольку они соответствовали строгим критериям в области государственного управления, верховенства закона и экономической политики. В 2004 году все три страны вступили в ЕС и НАТО, укрепив свою ориентацию на Запад. В экономическом плане страны Балтии затем пережили резкий подъем. В период с 2004 по 2024 год ВВП на душу населения Литвы вырос с примерно 6700 долларов до примерно 29 000 долларов, то есть более чем в четыре раза за два десятилетия. Эстония и Латвия продемонстрировали аналогичный рост. Сегодня ВВП Эстонии на душу населения превышает 31 000 долларов – на уровне более богатых стран ЕС – по сравнению с менее чем 3000 долларов в середине 1990-х годов. Даже Латвия, которая пережила одну из самых глубоких постсоветских рецессий, многократно увеличила свой объем производства на душу населения.
Это не абстрактные цифры; они выразились в росте заработных плат и улучшении уровня жизни обычных людей. Средняя месячная заработная плата после уплаты налогов в Литве сейчас составляет около 1600 долларов (около 1500 евро), что обеспечивает комфортный образ жизни среднего класса по европейским стандартам. Для сравнения: в 1990-х годах заработная плата составляла всего несколько сотен долларов (если не меньше), а магазины часто были пусты. Сегодня современные торговые центры, процветающие малые предприятия и развитый сектор услуг являются частью повседневной жизни в Вильнюсе, Риге и Таллинне.
Помимо чистого экономического роста, страны Балтии добились огромных успехов в области качества жизни и развития человеческого потенциала. Продолжительность жизни, которая в конце советского периода стагнировала или даже сократилась, восстановилась и сейчас составляет около 75–78 лет – это на несколько лет меньше, чем в среднем по Западной Европе, но значительно выше, чем в большинстве постсоветских стран. Уровень образования является одним из самых высоких в Европе, а здравоохранение и инфраструктура значительно улучшились благодаря средствам и инвестициям ЕС.
Возможно, наиболее важным является то, что Эстония, Латвия и Литва прочно укрепили верховенство закона и демократическое управление. Они создали независимую судебную систему, свободные СМИ и механизмы защиты от злоупотребления властью. Согласно одному сравнительному исследованию, странам Балтии «удалось установить верховенство закона» в отличие от их восточных постсоветских соседей. Они входят в число 20 лучших стран мира по индексу верховенства закона World Justice Project – например, Эстония занимает 10-е место в мире, а Литва и Латвия не сильно отстают. Индекс восприятия коррупции Transparency International также оценивает их как одни из самых чистых стран Центральной и Восточной Европы. В политическом плане в них регулярно проводятся свободные выборы и происходит мирная передача власти, что резко контрастирует с бесконечным президентством в Беларуси или олигархической нестабильностью, которая долгое время преследовала Молдову.
Но положительные социальные и экономические результаты в случае с прибалтийскими странами проявляются во многих неэкономических показателях. Примечательно, что молодежь в Прибалтике исключительно оптимистично смотрит в будущее. Так, согласно опросу, проведенному в 2024 году при поддержке Организации Объединенных Наций, Литва была самой счастливой страной в мире для людей моложе 30 лет, причем молодые люди в этой стране оценивали свою удовлетворенность жизнью выше, чем молодежь в Великобритании или США. Представители поколения Z и миллениалы Литвы оценили себя по шкале счастья на 7,76 из 10, что отражает доступность образования, перспективы трудоустройства и личные свободы, которые были бы невообразимыми еще одно поколение назад.
Особенно важно отметить, что страны Балтии также снизили свою энергетическую и экономическую зависимость от России, что оказалось жизненно важным шагом в последние годы. В советское время и даже в 1990-е годы российский рынок и поставки энергоресурсов (нефть, газ) имели огромное значение для этих стран. Но благодаря инвестициям в инфраструктуру, такую как СПГ-терминалы, подключение электрических сетей к Западной Европе и диверсификация торговли, страны Балтии ослабили влияние Москвы. В результате даже энергетический кризис 2022 года с резким скачком цен оказался болезненным, но вполне управляемым. Предыдущая реструктуризация энергетических систем уже обеспечила экономикам Прибалтики достаточную устойчивость, чтобы адаптироваться даже к таким потрясениям.
В конечном итоге, путь европейской интеграции окупился для стран Балтии. Их общества стали не только более процветающими по показателям ВВП или статистике заработной платы, но и в менее осязаемых аспектах: подотчетность правительства, личное достоинство и ощущение, что будущее зависит от них самих. Несмотря на то, что экономика стран Балтии за последние три десятилетия часто представляется как бесспорная история успеха, нельзя упускать из виду высокую цену, которую пришлось заплатить за этот путь. Выбор, сделанный в начале 1990-х годов, преобразовал их экономику и общество, но также оставил после себя глубокие и долгосрочные противоречия — от нерешенного языкового вопроса до проблем гражданства для национальных меньшинств, которые продолжают влиять на развитие региона и сегодня.
Беларусь и Молдова: трудности поиска пути
В отличие от своих прибалтийских соседей, Беларусь и Молдова не отказались от советской модели в 1990-х годах, и за это они заплатили высокую цену. Беларусь, в частности, выбрала путь стабильности под руководством президента Александра Лукашенко, который пришел к власти в 1994 году и остается на этом посту по сей день. Продвигая себя как защитника «обычных граждан», Лукашенко остановил или отменил многие рыночные реформы и сохранил государственный контроль над большей частью экономики. В краткосрочной перспективе это избавило Беларусь от некоторых потрясений, наблюдавшихся в других странах: к концу 1990-х годов ВВП Беларуси восстановился (благодаря российским субсидиям и дешевой энергии), и многие белорусы избежали крайней бедности, которая наблюдалась, например, в Молдове в начале 90-х годов.
Однако многое изменилось, как только Россия изменила свой подход к ценам на энергоресурсы для Беларуси. В отсутствие глубоких реформ экономика Беларуси стала расти медленнее после ценового шока 2008 года и начала стагнировать; ее номинальный ВВП на душу населения сегодня застрял в диапазоне 8000–9000 долларов, что составляет лишь небольшую часть уровня стран Балтии. Фактически, крошечная Литва (с населением всего 2,8 миллиона человек) сейчас производит больше ВВП в абсолютных цифрах, чем Беларусь с 9 миллионами населения, что является замечательным изменением по сравнению с советскими временами. Что касается среднего дохода, то белорусы сейчас зарабатывают значительно меньше, чем даже молдаване.
По последним данным, в 2025 году средняя месячная зарплата в Молдове составляла около 800 долларов, тогда как в Беларуси – около 790 долларов. И Молдова увеличивает свой отрыв. (Это резкое изменение – в 1990-х и 2000-х годах Беларусь значительно опережала Молдову). Молдова также обогнала Беларусь по уровню минимальной заработной платы. И все это несмотря на то, что Беларусь имела более благоприятные стартовые условия, унаследовав от советских времен промышленность и инфраструктуру. Различия между странами становятся особенно заметными – и в то же время легче понятными – если смотреть на них через призму санкций, с которыми они сталкиваются, с одной стороны, и их доступа к премиальным рынкам – с другой.
Траектория Молдовы была весьма непростой. Это одна из беднейших стран Европы, которая с 1991 года сталкивается с огромными проблемами. В то время как Беларусь сохранила сильную центральную власть, Молдова страдала от слабого управления и внутренних разногласий. Самой острой проблемой была война в Приднестровье (1990–1992), регионе на реке Днестр, который провозгласил независимость (при поддержке российских военных).
В результате конфликта Молдова фактически оказалась разделенной на две части: самопровозглашенная Приднестровская Молдавская Республика не была признана на международном уровне, но находилась вне контроля правительства Молдовы. Приднестровье было промышленно развитой частью Молдовы – в советское время оно обеспечивало 40% ВВП Молдовы и большую часть ее электроэнергии. Потеря этого региона стала огромным экономическим ударом, а также создала постоянную проблему безопасности. Приднестровье стало своего рода «капсулой времени» – экономически депрессивным регионом, сильно зависимым от российской помощи и погрязшим в контрабанде.
Но даже не учитывая Приднестровье, Молдова провела большую часть 1990-х и 2000-х годов во власти кризиса – политического паралича, коррупции и экономического коллапса. К концу 1990-х годов ВВП Молдовы сократился до небольшой доли от уровня 1991 года. Бедность была широко распространена, и массовая эмиграция стала стратегией выживания: сотни тысяч молдаван уехали за границу (в Россию, Италию и другие страны) в поисках работы. К 2007 году денежные переводы от молдаван, проживающих за рубежом, составили поразительные 34% ВВП Молдовы, поддерживая многие домохозяйства.
В политическом плане Молдова колебалась между Востоком и Западом, переживая периоды коммунистического правления, сменявшиеся проевропейскими коалициями. Только в последние несколько лет (примерно с 2018 по 2020 год) к власти пришло последовательно проевропейское, реформистское руководство, стремящееся искоренить коррупцию и выполнить критерии для получения статуса кандидата в члены ЕС (который Молдова получила в 2022 году). Несмотря на эти проблемы, Молдова постепенно улучшила свои показатели. Ее ВВП на душу населения, хотя и остается низким, вырос в 2010-х годах, а социальные условия немного улучшились. Примечательно, что за последнее десятилетие страна поднялась почти на 30 позиций в рейтинге индекса человеческого развития (ИЧР) (сейчас она занимает 86-е место в мире).
Стоит отметить, что влияние России было решающим фактором в развитии Беларуси и Молдовы. Беларусь тесно связала свою судьбу с Москвой – она является частью «Союзного государства» с Россией и зависит от льготного российского газа и нефти (которые Беларусь перерабатывает и реэкспортирует) для поддержания своей экономики. Эта сделка позволила в 2000-х годах достичь несколько более высокого уровня жизни, чем того заслуживала бы экономика, но она также укрепила зависимость Беларуси.
Молдова, со своей стороны, разрывается между Востоком и Западом – она зависит от российских энергоресурсов и находится в состоянии замороженного конфликта, но в то же время ее манит процветание соседнего ЕС. Несмотря на это, стремление молдавского общества к европейской интеграции усилилось, особенно поскольку молодое поколение видит надежду в пути к ЕС (молдаване получили безвизовый режим с ЕС в 2014 году, и многие из них получили румынское гражданство, что облегчило миграцию). «Перетягивание каната» между Востоком и Западом продолжается, но экономические данные и жизненный опыт все чаще свидетельствуют о том, что поворот к Западу предлагает лучшее будущее, чем пребывание в тени российской экономики.
Два пути, два результата
Сравнение стран Балтии с Беларусью и Молдовой представляет собой мощный естественный эксперимент по постсоветскому развитию. Все пять стран в начале 1990-х годов имели примерно одинаковые системы и уровни доходов. Сегодня страны Балтии процветают, являются свободными и прочно интегрированы в западный мир, в то время как Беларусь застряла в экономическом и политическом плане, а Молдова, несмотря на улучшение ситуации, остается гораздо беднее своих западных соседей.
В 2024 году средний литовец или эстонец в три раза богаче среднего белоруса или молдаванина по показателю ВВП на душу населения. Помимо денег, общества отличают и нематериальные факторы. Демократические институты, какими бы несовершенными они ни были, позволили Эстонии, Латвии и Литве корректировать курс в случае необходимости, извлекать выгоду из прозрачности и подотчетности и осуществлять долгосрочные инвестиции в своих граждан. Между тем, укрепление верховенства закона в странах Балтии породило благотворный цикл инвестиций и институциональной силы. Только недавно Молдова начала отходить от старых моделей, и ее успехи, хоть и обнадеживающие, остаются неустойчивыми и зависят от продолжения прореформенной политики. Подводя итоги этих трех десятилетий, следует признать, что Молдова и Беларусь не являются монолитными примерами «инаковости» – их истории тоже различаются. Молдова, в частности, сейчас пытается (с опозданием) пойти по стопам стран Балтии. Если ей удастся продолжить проевропейский курс – укрепляя демократию и экономическую открытость – Молдова может в ближайшие годы значительно сократить разрыв в уровне жизни. Беларусь, напротив, кажется, движется в противоположном направлении, продолжая придерживаться своего собственного пути развития.
В случае с прибалтийскими странами, Беларусью и Молдовой урок заключается не в том, следует ли вообще проводить реформы, а в том, что реформы никогда не бывают легкими. Они неизбежно оставляют глубокий след в обществе и экономике. Однако они также демонстрируют важность своевременных действий. Опыт рассматриваемых стран показывает, что реформы возможны, когда они проводятся решительно, при этом нельзя не вспомнить о высокой цене как задержки реформ, так и их стоимости.
В конце концов, вероятно, важнее всего не уровень ВВП, а заработная плата и интеграция в мировую экономику. И, прежде всего, тот факт, что молодое поколение чувствует себя счастливым, может быть самым ярким доказательством того, что в какой-то момент был сделан правильный выбор.
